Дмитрий Герасимов - Крест в круге

– Могу я вам помочь? – спросил он по-английски, чуть наклонив голову и прищурив темные, красивые глаза.

Почти не дыша, Мила молча протянула ему пластиковую карточку. Он ловко вставил ее в замок и распахнул дверь.

– Прошу вас.

Теперь она не сомневалась, что в отеле, с которым была связана любовь и трагедия всей ее жизни, она встретила того, кто был этой любовью и трагедией. Она вдруг поймала себя на мысли, что испугалась этой встречи, хотя всю жизнь ждала ее. С какой целью ей уготован судьбой этот мистический круг совпадений и начал? Зачем жестокая и неведомая кисть вывела новые абрисы таких близких и таких далеких друг от друга сердец? Вадим не узнал ее. Это и неудивительно. Она превратилась в старуху, в выцветшую, сухую мумию. А он остался прежним – молодым, сильным, красивым. Кто же более жесток – жизнь или смерть? «А может , – догадалась Мила, – это мое новое наказание? Мое искупление? Я ведь несу «не только свой крест, но и крест моих близких, любимых людей, которых давно нет в живых».

Спустя два дня, в то же самое время, что и в прошлый раз, когда она вернулась с прогулки по Александровскому саду, Мила стояла на своем этаже между парадной лестницей и лифтами, специально дожидаясь появления Вадима.

«Он, как и прежде, сотрудник безопасности , – отметила она про себя, – а значит, непременно пройдет с обходом по коридору этажа в свое очередное дежурство».

И она не ошиблась. Ровно в полдень двери лифта распахнулись, и из него вышел Вадим. Он тут же заметил старуху, стоящую в коридоре, на секунду стушевался, отвел глаза и ускорил шаг.

– Молодой человек! – прохрипела Мила. – Помогите мне открыть дверь. Вечно я вожусь с вашими замками.

С явной неохотой Вадим вернулся и, стараясь не смотреть ей в глаза, взял карточку и открыл дверь.

– Пожалуйста… – пробормотал он на этот раз по-русски.

– Могу я попросить вас об одной услуге? – голос Милы дрогнул. – Зайдите в номер.

Она и сама не знала, что собирается сделать. Ее любимый теперь годился ей в правнуки. Он был осязаемым, близким и таким… чужим.

– Нам запрещено заходить в номера без крайней необходимости… – начал было Вадим, но Мила решительно схватила его за рукав и втянула в комнату.

Она даже не отдавала себе отчет в том, что делает. Ей захотелось, чтобы хоть на миг молодой человек почувствовал в ней что-то родное, или – родственное. Ей нужно было увидеть отблеск минувших десятилетий в его глазах.

– Ты узнаешь меня, Вадим? – зашептала она, чувствуя, что вот-вот потеряет сознание от душевной муки.

Но в его глазах отразился не отблеск десятилетий, а неподдельный ужас.

– Вы… Вы обознались… – прохрипел он, отшатнувшись и пытаясь выскочить обратно в коридор.

Мила не могла остановиться.

– Таких совпадений не бывает! – кричала она. – Ты пришел наказать меня! Я заслуживаю смерти!

Вадим наконец оказался в коридоре, а Мила продолжала кричать ему вслед, захлебываясь отчаянием и слезами:

Этой же ночью Милу разбудило странное предчувствие. Она села на кровати, пытаясь понять, что ее так тревожит. В комнате висела напряженная тишина.

Теряясь в догадках, Мила встала, прошла босиком по ковролину и неожиданно для себя самой вдруг села за письменный стол перед тяжелым, квадратным зеркалом. В тусклой, дрожащей мути она разглядела рядом с бледным пятном своего собственного лица еще одно – молодое, спокойное и красивое.

– Вадим! – вскрикнула старуха, отшатнувшись.

Молодой человек в зеркале поднял на нее печальные глаза, постоял в задумчивости и медленно растворился в черном провале двери.

– Подожди! – взмолилась старуха. – Я не могла ошибиться! Таких совпадений не бывает!

В этот момент из другой двери появился еще один человек в грязной рубашке с закатанными рукавами и тяжелым острым прутом в руках, похожим на крест.

– Боря! – позвала Мила. – Боренька!

Молодой человек на мгновение остановился перед нею, потом повернулся, медленно подошел к третьей двери и открыл ее. Но из нее никто не вышел. Квадратная пасть дверного проема оставалась черной и безжизненной.

Старуха похолодела.

Оба скорбных отражения давно исчезли в зеркальном мраке, а Мила еще долго сидела и, глядя в свое отражение, повторяла снова и снова: – Как такое возможно?