Игорь Денисов - Судья

Чернухин, слегка напуганный странным рвением Быстрова, только подливал масла в огонь.

— Вова, брось ты. Бесполезно. Барина не сломать. Точилин не смог, а ты сможешь?

— Точилину было что терять. А мне терять нечего… кроме жизни.

— Ну да. Пристрелят тебя, как собаку, в какой-нибудь подворотне, и ничего не изменится. Отделение лишится отличного сотрудника. А я — друга. Кому будет лучше? Никому.

Быстров открыл рот, чтобы возразить, но в этот момент открылась дверь, и его вызвали к начальнику.

Путь по враждебному коридору показался Быстрову бесконечным.

Вот я, майор милиции. А почему я майор? Только потому, что пятнадцать лет изо дня в день исправно просиживал штаны в кабинете. Нет, конечно, я многое делал, раскрывал дела, даже рисковал жизнью. Только горькая правда в том, что я раскрыл только те дела, которые мне милостиво разрешили раскрыть. Дела, раскрытие которых не способно изменить такое удобное для всех положение вещей. А если бы, как Точилин, пытался мутить воду? Дослужился бы? Скорее всего, меня и на свете бы не было.

Полковник, спиной к двери, поливал из кувшина цветы на подоконнике.

— Вызывали, Сергей Игнатьевич? — с волнением спросил Быстров, по старой привычке боясь неизвестно какой напасти.

Полковник обернулся.

— А, майор! — уж как-то слишком радостно воскликнул он. — Вызывал, вызывал. Хотя, почему вызывал? Пригласили. Садись, подожди, я щас. Цветочки полью только.

Быстров сел за длинный стол. Услышал собственный неестественный голос:

— Про Баринова есть новости?

Спина полковника вздрогнула. Рука с кувшином на миг замерла.

— Об этом я и хотел с тобой поговорить.

Покончив с цветами, полковник достал чашки, разлил чай, положил на стол перед Бариновым плитку шоколада.

— Угощайся, майор! Не в службу, а в дружбу.

Опешивший Быстров бездумно отломил от шоколадки, глотнул чаю. Полковник, отодвинув стул, пристроился рядом с Быстровым.

— Вкусно?

Быстров, глядя на добродушное лицо полковника, нахмурился:

— О чем вы хотели поговорить?

Улыбка полковника поблекла.

Но тут же вернулась, хотя во взгляде появилась сталь.

— Слушай, Вова, ты парень умный…

— Такой же, как все.

— Я с тобой просто как мужик с мужиком поговорить хочу. Ты пей чаек, пей.

Быстров, поневоле съеживаясь под пристальным, удушающее дружелюбным взглядом начальника, послушно сделал глоток.

— С Бариновым все очень сложно. И, скажу честно, я не хочу, чтобы ты лез в это дело.

Рука с чашкой зависла у рта.

— Почему?

Полковник, придвинувшись, понизил голос:

— Ну ты же умный мужик. Ты Баринову в рожу плюнул?

Быстров отставил чашку.

— Если вы об этом, я готов понести…

— Да нет, нет, — полковник покосился на дверь. — Давай откровенно. Чего ты дергаешься? Думаешь, ты чего-то добьешься? Нет. Ни ты, ни я. Зачем тебе лишние проблемы? Ты майора получил? Получил. Чего тебе еще?

Быстров открыл рот, собираясь сказать что-то высокое и красивое о справедливости, о долге перед убитым другом. Но не смог выдавить ни звука. Во-первых, это прозвучало бы глупо, и он выставил бы себя на посмешище. Во-вторых, голос полковника, прямой дружелюбный взгляд загипнотизировали его. Убитый Точилин и его семья вдруг стали чем-то далеким, ничего не значащим…

— Я ведь о тебе забочусь, — не отставал полковник. — Зачем ты судьбу себе ломаешь?

Быстров потер переносицу, тихим голосом сказал:

— О своей судьбе я как-нибудь сам позабочусь.

Лицо полковника на миг исказилось злобой. Но он тут же овладел собой. И заворковал:

— Дело касается не только тебя, Вова. Ты и меня подставляешь, и Чернухина. Зачем воду мутишь? Ты же не добьешься ни хрена. Только все отделение говном измажешь.

Быстров молчал. Его охватила странная слабость. Он не хотел спорить. Он вдруг понял, что очень устал и хочет спать…

Полковник оживился.

— Слушай, а чего мы чай лакаем, как мальчишки? Может, водочки?

— Я на службе, — глухо ответил Быстров, не глядя ему в глаза. — И не пью.

Полковник на миг опешил. Потом рассмеялся.

— Вот молодец! Настоящий майор! — он хлопнул Быстрова по плечу. — А я проверял, проверял! Ха-ха! Так держать!

Он встал, начал убирать со стола, показывая, что разговор окончен.

— Ну так что? Мы договорились?

Быстров машинально кивнул.

«Гнида. Провел как лоха. По нотам разыграл».

Он встал.

— У вас все ко мне? — сухо сказал Быстров, пытаясь хоть как-то сохранить лицо. — Я пойду. Дел по горло.