Игорь Денисов - Судья

Павел сел на край постели. Поправил одеяло.

— Сделать чаю с лимоном?

— Да, пожалуйста, — сказала Инна, злясь все сильнее. Чаю с лимоном! Все, до чего он додумался! Павел встал. Инна удержала его за руку.

— Нет. Посиди со мной.

Внезапный ужас обуял ее. Инна почувствовала нестерпимую тягу к Павлу. Ей захотелось, чтобы он лег на нее, придавил к кровати весом своего тела. Чтобы был вокруг нее, заполнил ее.

— Паша, у нас все окна закрыты? Так холодно!

Павел начал вставать, чтобы проверить окна. Но Инна вновь схватила его за руку.

— Нет. Не уходи. Мне страшно.

Он смущенно сидел подле нее. Инна расплакалась. По ее телу волнами катилась нервная дрожь.

Она плакала, и не понимала, почему. Павел угрюмо смотрел на свои руки. Инна чувствовала, что он ничего не понимает. Он растерян и начинает злиться. Она сама ничего не понимала. Слезы ее были удивительны: слезы горя, ужаса перед мраком ночи, и в то же время — слезы болезненного восторга.

— Павел, — прошептала Инна, протягивая к нему руку. Павел склонился над ней. Инна провела ладонью по его небритой щеке.

— У тебя ладонь горячая, — сказал он.

— А ты такой холодный! Как лед! Ты будешь со мной? — спросила Инна, плача. — Ты все время будешь со мной?

— Да. Все время. Что происходит?

— Не знаю, — Инна смотрела на Павла, будто прощалась с ним перед смертью. Глаза лихорадочно блестели, на щеках расцвел болезненный румянец. — Я что-то вижу.

— Что? — Павел сжал ее руку ладонями. Инна вздрогнула — у него такие холодные руки!

— Полотно.

— Полотно?

— Да. Бесконечное, ослепительно белое полотно разворачивается у меня внутри. Паша, мне страшно.

Он тронул ее лоб. Нахмурился. Встал.

Вернулся с подносом. На подносе стакан с горячим чаем, ломтики лимона, градусник. Инна спала. Ее дыхание было тихим, ровным, без хрипов.

Павел поставил поднос на тумбочку.

Когда дверь за ним тихо затворилась, девушка открыла глаза.

На ее губах расцвела спокойная улыбка. Инна знала, что не больна.

Внутри нее разворачивалось белое полотно.

— Только и всего, — прошептала она, закрыла глаза и уснула.

Очнулась под утро. Занавески пронизывал белесый утренний свет. Холодный ветер ревел за стенами.

Инна встала. Оделась. Тронула лоб. Чуть теплый. Странное спокойствие овладело ею. Девушка чувствовала себя глубокой, бесконечной. Она, как солнечный свет, заполняла все вокруг. Контуры предметов были четкими и совершенными.

Павел сидел за столом, думая о чем-то. Девушку поразил его облик — печальные глаза на усталом лице.

Она подошла. Положила руку ему на плечо.

Павел посмотрел на нее. Инна увидела в его глазах страх и восхищение, словно она стала языческим божеством.

— Тебе лучше, — сказал Павел.

Инна кивнула. Она чувствовала себя абсолютно защищенной, согретой. За ее торжественной серьезностью скрывалось нервное возбуждение, какое бывает перед великим праздником.

— Господи, посмотрите на эту женщину!

Инна вопросительно посмотрела на Павла. Ложка замерла у ее губ.

— Ты съела столько, что хватило бы накормить целый полк!

На ее лице отразилась детская обида.

— Давай, попрекни куском хлеба. Что, в собственном доме уже и поесть нельзя? Только попробуй сказать, что я обжора! У меня хороший обмен. Мне можно.

Оба рассмеялись. Спустя секунду Инна, уронив ложку, уткнулась лицом в ладони. Ее трясло.

Изменившись в лице, Павел встал, обошел стол. Обнял Инну.

— Ну чего ты? Все хорошо, Инна. Не плачь.

Инна, обратив к нему несчастное лицо, схватила Павла за руку. Прошептала:

— Извини. Я такая дура. Я… я подумала — а вдруг ты меня бросишь?

— С какой стати?

— Ах, Паша, мне так страшно! Что, если нас убьют?

Павел поцеловал ее руку, сел напротив и рассказал о том, что с ним приключилось.

— Тебе больше нечего бояться, любимая. Быстров и Кирилл обеспечат нашу безопасность. Я обо всем позаботился.

— О, Павел, — Инна восхищенно взглянула на него. Павел, улыбнувшись, протянул над столом руку и сжал ее пальцы.

Он ощутил удар током. Что-то темное, непостижимое для него, но очень сильное, как ураган, ворвалось в сердце.

Увидев, как улыбка исчезает с лица Павла, Инна встревожилась:

— Что такое? Я что-то не так сказала?

— Нет, — Павел отвернулся. — Это у меня очередной заскок. Не обращай внимания.

Инна с тревогой смотрела, как он поднимается и уходит в гостиную.

Все утро Павел хмуро молчал, призраком бродя по роскошно обставленному особняку, подолгу стоял у окна, следя за улицей.