Она писала, зачеркивала; начинала снова, перевернув страницу, но так и не могла определиться в главном – о чем писать? О всепоглощающей старости или о том, что не хватает еды, угля, медикаментов и всего остального? На часы она не смотрела, потому что рабочий день у нее всегда был ненормированным – она привыкла сидеть за столом до тех пор, пока, либо материал не будет закончен, либо не станет ясно, что мысль зашла в тупик и «утро вечера мудренее». На пластике ручки уже четко отпечатались многочисленные следы ее зубов…
– …Вы еще не уехали?
Оля рассеяно подняла голову и увидела Анну Ивановну, смотревшую на нее с нескрываемым любопытством. Утренняя раздраженность в ее взгляде, вроде, пропала.
– А где ваша машина?
– За мной завтра приедут.
– Завтра? Вы что, хотите пожить здесь?
– Вроде того.
Анна Ивановна покачала головой.
– Ну, у всех свои причуды. По телевизору эти, в «Последнем герое»… все сплошь «звезды», богатые люди, а тоже едут черте куда, чтоб питаться лягушками и спать на голой земле, – она пошла дальше, не дожидаясь ответа. Наверное, гостья отложилась в ее сознании, как героиня некой телепрограммы, и не более того.
Оля снова опустила глаза к бумаге, но стало уже слишком темно. Напрягать глаза не хотелось, тем более, никаких конкретных мыслей так и не появилось. Она встала, собрала имущество, включая листы, на которых сидела, и пошла к дому. Знакомая доска, знакомый коридор, даже запах уже не раздражал; уверенно прошла на кухню.
– Анна Ивановна, давайте помогу.
Это не являлось красивым жестом. Просто она действительно не знала, чем занять себя на период ожидания, не имеющего четких временных границ. Считать часы и минуты до того, что начнется неизвестно когда, просто бессмысленно.
Анна Ивановна, только надевавшая черный халат, замерла, так и не вдев руку в рукав.
– Ты что, картошку чистить будешь?
– А почему нет? – Оля улыбнулась. Неужели ее вид настолько напоминал «светскую леди», которая и с ножом-то обращаться не умеет? Это она с появлением Володи стала так выглядеть, а до того три года ходила в одном и том же длинном пальто – черном, чтоб не пачкалось в транспорте.
– Халат у вас найдется? – Оля аккуратно положила пиджак на стул и осталась в белом свитере.
– Откуда? Я и этот-то из дома принесла, – Анна Ивановна сняла и протянула Оле свой, – одевай. Я так, чай, не барыня.
Оле сделалось весело. Вообще-то она привыкла, чтоб ее уважали, но такое, почти подобострастное отношение, испытывала впервые, и ей оно нравилось. …Эх, сюда бы мой холодильник, – подумала она, – я б показала, что не только картошку чистить умею!..
Совместная работа стирала разъединявшие их условности.
– Вы извините, – сказала Анна Ивановна, – но я не понимаю, зачем вы остались.
– Вы ж сами сказали, что здесь ночью что-то происходит – я и хочу посмотреть. Полина Алексеевна обещала…
– Полина?.. – нож Анны Ивановны уткнулся в доску, и она подняла голову, – так Полина здесь и есть главная ведьма.
– Кто? – картофельная кожура упала на пол, но Оля не стала ее поднимать, – кто она?
– Я называю ее ведьмой. Она тут всем заправляет. Кто что найдет или заработает, сразу ей несут. Тут полковники есть, герои, а заправляет всем она. Что скажет, то и будет.
– А почему, именно, ведьма? – Оля вновь принялась за картофелину, – может, у нее организаторский талант?
– Ведьма потому, что я в ее комнате прибираю. А там свечи всякие, совсем не похожие на церковные, кресты…
– Ну, раз кресты, значит, уже не ведьма.
– Крест и перевернуть можно, – видимо, Анна Ивановна пыталась разбираться в магическом смысле обнаруженных предметов, – а еще статуэтка у нее есть. Хранится на полке среди одежды. Дева Мария, а лицо черное, как у негритянки. Разве такое может быть?
– Может, – Оля уверенно кивнула, – на заре христианства многие храмы, чтоб «очистить» место, строились на руинах языческих святилищ. Потом часть этих храмов тоже оказалась разрушена, и при раскопках стали находить изображения черной богини. Скорее всего, она олицетворяла землю в древних религиях, но археологи объявили ее Девой Марией – не может же идол храниться в христианском храме? А о святилищах к тому времени все уже позабыли. С тех пор и повелось, особенно во Франции, что Дева Мария может быть черной.
Анна Ивановна посмотрела, то ли с удивлением, то ли с уважением, и Оля довольно засмеялась.
– Я ж университет закончила. Причем, чистый гуманитарий.
Читать дальше