Энн Райс - Вампир Лестат

Я вытащил еще пачку банкнот. Голос мой постепенно набирал силу и становился больше похожим на голос вампира. Я видел, что лица окружающих вновь исказились и руки потянулись вверх, но они боялись при мне закрывать уши.

– В своих действиях вы не ограничены ничем. Абсолютно ничем!

Я пошел прочь, волоча за собой плащ. Шпага путалась под ногами и мешала, потому что я не закрепил ее как следует.

Что-то связанное с силами тьмы…

Свернув в первую же боковую аллею и бросившись бежать, я немедленно понял, что именно я слышал, что на самом деле обратило на себя мое внимание. Это, несомненно, было то самое присутствие в толпе!

Причина моего внезапного прозрения была проста. Я бежал гораздо быстрее, чем мог бежать любой обыкновенный человек. И тем не менее существо, вернее на этот раз их было несколько, не отставало от меня ни на шаг.

Убедившись в правильности своих предположений, я резко остановился.

Я был всего лишь в миле от бульвара, на одной из самых темных и извилистых аллей. Прежде чем существа совершенно сознательно и намеренно затаились, я все же успел их услышать.

Я был слишком взволнован и расстроен, чтобы играть в их игры! Был слишком ошеломлен происходящим.

– Кто вы? Скажите же наконец! – как и прежде, обратился я к ним. В окнах соседних домов задребезжали стекла, а смертные вздрогнули в своих покоях. Поблизости не было ни одного кладбища. – Отвечайте, вы, скопище трусов! Говорите, если у вас есть голос, либо навсегда убирайтесь прочь!

И тут, сам не знаю каким образом, я понял, что они слышат меня и в состоянии мне ответить, если, конечно, захотят. Я понял, что звуки, которые я слышал, были свидетельствами их близости и силы и что они прекрасно умеют скрываться, когда захотят. Также они умели маскировать свои мысли – чем сейчас и занимались. Следовательно, они обладали разумом и способностью говорить.

Я протяжно выдохнул.

Их молчание мучило и терзало меня, но гораздо большую боль мне причиняло то, что произошло, а потому, как поступал уже неоднократно, я снова повернулся к ним спиной.

Они последовали за мной. На этот раз они действительно меня преследовали и, как бы быстро я ни двигался, не отставали ни на шаг.

Странное бесцветное сияние, исходящее от них, постоянно оставалось в поле моего зрения до того самого момента, когда я достиг Пляс-де-Грев и вошел под своды собора Нотр-Дам.

Остаток ночи я провел в соборе, укрывшись в темном углу возле правой стены. Из-за потери крови я испытывал страшную жажду, и каждый раз, когда поблизости оказывался кто-либо из смертных, я чувствовал потягивание и покалывание в тех местах, где еще недавно были раны.

Но я терпеливо ждал.

Когда рядом со мной остановилась молодая нищенка с маленьким ребенком, я понял, что нужный момент наступил. Увидев засохшую на моей одежде кровь, она с готовностью вызвалась проводить меня в ближайшую больницу. Женщина была очень худа и голодна, и все же она обхватила меня своими маленькими руками и попыталась поднять с пола.

Я пристально смотрел ей в глаза, пока она сама не отвела взгляд. Я ощущал тепло, исходящее от скрытой под лохмотьями груди. Ее мягкое, сочное тело оказалось в моем полном распоряжении, и я прижался к ней окровавленными кружевами и парчой. Я стал целовать ее, впитывая в себя ее тепло, потом откинул с шеи грязные лохмотья и сумел впиться в нее так виртуозно, что спящий ребенок ничего не почувствовал и не увидел. Чуть позже я дрожащими пальцами осторожно расстегнул воротник детской рубашечки. Эта маленькая нежная шейка тоже была моей.

У меня нет слов, чтобы описать свой восторг. И прежде, похищая и убивая людей, я испытывал восхитительный экстаз. Но этих двоих я взял в объятиях любви. Невинность и добродетель делали их кровь еще теплее и богаче на вкус.

Я смотрел на них, лежащих рядом и прекрасных в своем смертельном сне, и думал о том, что в ту ночь им не удалось найти спасение под сводами собора.

И я знал, что Сад Зла, который являлся мне в моем видении, вполне реален. Да, в мире существуют законы и понятие неизбежности, но все это относится к области эстетики. В диком саду эти невинные души оказались в руках вампира. О мире в целом можно рассказать тысячи разных вещей, но только эстетические принципы подвержены изменениям, а такого рода факты и обстоятельства не меняются никогда.

Теперь я мог вернуться к себе. Забрезжило утро, и по пути домой я думал о том, что последний барьер между моими потребностями и остальным миром разрушен.