Энн Райс - Вампир Лестат

При виде невероятного числа поднятых вверх пальцев на лбу у меня выступил пот. То тут, то там в толпе мелькали юнцы в нарядах для Хэллоуина – они изображали вампиров с испачканными «кровью» лицами. У некоторых вокруг глаз были нарисованы черные круги, что придавало им по-детски невинный вид и в то же время вызывало отвращение. Мяуканье, улюлюканье и хриплые вопли, перекрывая общий гул, неслись отовсюду.

Да… это не имело совершенно ничего общего с созданием видеофильмов и совсем не походило на пение в прохладной с кондиционированным воздухом студии, стены которой были обиты пробкой.

Меня трясло от возбуждений, а по лицу струился красноватый пот.

Лучи прожекторов блуждали по рядам зрителей, оставив нас в благословенном полумраке. А в зале, всюду, куда падал луч прожектора, вопли становились еще громче, и зрители буквально дергались в конвульсиях от перевозбуждения.

Какие ассоциации вызвали у меня эти крики? На мой взгляд, они свидетельствовали о том, что человек сам по себе перестал существовать и на смену ему пришла толпа со своими законами. Такие обезумевшие толпы окружали гильотину, а в Риме требовали крови христиан. Такая толпа собралась в священной роще кельтов в ожидании появления Мариуса – нового бога. Я ясно видел перед глазами эту рощу, так же отчетливо, как и тогда, когда Мариус рассказывал мне свою историю.

Не думаю, что их факелы казались более зловещими, чем эти разноцветные лучи света. А ужасные плетеные великаны были едва ли больше гигантских металлических конструкций по обе стороны сцены, на которых были установлены динамики и бесчисленное количество прожекторов.

Однако здесь не было атмосферы жестокости и насилия, не было жажды смерти – только избыток энергии, рвущейся из молодых тел, долго сдерживаемой и получившей наконец естественный выход.

Из первых рядов на меня накатила еще одна волна гашиша. Длинноволосые, с ног до головы затянутые в кожу байкеры с кожаными, украшенными шипами широкими браслетами на руках хлопали над головами в ладоши. Они казались мне призраками древних кельтов, варварами со струящимися по плечам локонами. Из каждого уголка огромного прокуренного зала на меня изливался поток чувств, которые, наверное, можно назвать любовью.

Свет то вспыхивал, то гас, отчего движения зрителей выглядели резкими, можно сказать, конвульсивными.

Они все громче и возбужденнее скандировали в унисон только одно слово: «Лестат! Лестат! Лестат!»

Это было поистине божественно. Какой смертный способен устоять перед подобным восторгом и поклонением? Я взялся за полы плаща – это должно было послужить сигналом для остальных. Потом тряхнул головой, чтобы рассыпались волосы. Это вызвало новый всплеск воплей и свиста, доносящихся отовсюду.

Лучи прожекторов метнулись на сцену. Я поднял полы своего плаща словно крылья летучей мыши.

Вопли переросли во всеобщий рев.

– Я вампир Лестат! – крикнул я во весь голос, отступая от микрофона.

Звук был почти видимым, он прокатился по всему огромному залу, и ответом ему стал невообразимо громкий, пронзительный вопль толпы, как будто старающейся перекричать меня.

– Ну же! Я хочу вас услышать! Отвечайте! Вы любите меня? – сам не ожидая от себя чего-либо подобного, выкрикнул я.

Зрители захлопали, затопали по бетонному полу. Некоторые вскочили на деревянные сиденья.

– Кто из вас хочет стать вампиром?

В зале стоял даже не рев, а поистине грохотал гром небесный. Несколько человек попытались вскарабкаться на сцену. Но телохранители тут же столкнули их вниз. Один высокий темноволосый байкер, держа в каждой руке по банке с пивом, прыгал на одном месте.

Свет вспыхнул еще ярче. За моей спиной из динамиков раздались оглушительные звуки, напоминающие грохот мчащегося на полной скорости поезда, – казалось, локомотив вот-вот выскочит на сцену.

Все остальные звуки буквально утонули в этом грохоте. Мне вдруг почудилось, что зрители пляшут, раскачиваются и извиваются в полной тишине. Яростно и пронзительно запела электрогитара. Барабаны то тише, то громче отбивали ритм. Разрывающее душу продолжительное звучание синтезатора сначала взлетело до самых вершин, а потом вдруг обрушилось вниз и слилось с кипящим морем других звуков, вошло в их ритм. Наступил тот момент, когда должен был тихо и при этом совершенно отчетливо на фоне аккомпанемента зазвучать голос:

– Я вампир Лестат, вы собрались на великий шабаш, но мне очень жалко вас всех.