Энн Райс - Вампир Лестат

Я кивнул. Но сердце мое билось как сумасшедшее. Мне нравилось быть отступником, тем, кто нарушил все до единого законы. И кроме того, разве сами вампиры не пользуются моей книгой как примером для подражания? Все так. Колеса завертелись, машина пущена в ход.

– Лестат, тебе кажется, что ты знаешь и понимаешь все. Но так ли это на самом деле? – спокойно и терпеливо спросил он. – Стоит только получить им в свое распоряжение хоть крошечный кусочек нашей плоти, исследовать его под микроскопом, и в мире смертных будет положен конец любым спорам о правдивости легенд о нас и связанных с ними предрассудках. Все неопровержимые доказательства окажутся в руках людей.

– Я так не думаю, Луи. Все не так просто.

– У людей есть все средства, чтобы определить нашу сущность, классифицировать нас и поднять на борьбу с нами все человечество.

– Нет, Луи. Современные ученые ведут себя не лучше всякого рода колдунов прежних веков – они постоянно воюют между собой. Ведут бесконечные споры по самым элементарным и очевидным вопросам. Ты можешь положить по кусочку нашей сверхъестественной плоти под все микроскопы мира, но даже тогда публика не поверит ни единому слову.

Он с минуту размышлял над моими словами.

– А если одного из нас поймают? – наконец промолвил он. – Если кто-то из нас живым окажется в их руках?

– Даже это ничего не изменит. И потом, каким образом им удастся схватить, например, меня?

Сама мысль, однако, показалась мне забавной. Преследование, борьба, возможное пленение и побег… ах, как все это интересно!

На лице его появилась странная улыбка. Он смотрел на меня и с неодобрением, и с восторгом.

– Ты еще более безумен, чем прежде, – чуть слышно произнес он. – Еще более безумен, чем в те времена, когда бродил по Новому Орлеану и намеренно задевал прохожих.

Я рассмеялся, однако быстро успокоился. Скоро наступит утро. У меня еще будет время посмеяться, когда завтра вечером я поеду в Сан-Франциско.

– Луи, – сказал я, – я все хорошо продумал. Начать настоящую войну со смертными гораздо сложнее, чем ты думаешь…

– А ты твердо намерен ее начать? – перебил он меня. – Причем неважно – со смертными или бессмертными? С любым, кто встанет на твоем пути?

– А почему бы и нет? Пусть война начнется. И пусть люди попробуют уничтожить нас, так же как уничтожили всех других своих дьяволов. Пусть попробуют стереть нас с лица земли.

Он смотрел на меня с тем выражением почтения, обожания и в то же время недоверчивости, которое я видел на его лице уже тысячи раз. И каждый раз это выражение ставило меня в тупик.

Однако небо над нашими головами начало светлеть, звезды постепенно исчезали. До наступления весеннего утра оставалось буквально несколько минут.

– Ты и в самом деле хочешь, чтобы все это произошло? – спросил он, и тон его был мягче, нежнее, чем прежде.

– Луи, я хочу, чтобы случилось все, что должно случиться. В любом случае мы сами и все вокруг должны измениться. Кто мы сейчас? Всего лишь жалкие кровопийцы – отвратительные пиявки, которые вынуждены скрываться и полностью лишены права на справедливость. Прежней романтики больше нет. А потому мы должны найти новый смысл существования. Я жажду ярких огней в не меньшей степени, чем жажду крови. Я жажду божественного ощущения своей реальности, хочу, чтобы меня видели все. Жажду войны.

– Новое зло, говоря твоими же словами, – произнес он в ответ. – И на этот раз это будет зло двадцатого века.

– Именно так, – подтвердил я.

Однако я думал и о своем чисто человеческом, хотя и тщетном, желании мировой известности и признания. Я почувствовал легкий укол совести. Но ведь это доставит мне такое удовольствие!

– И все же почему, Лестат? – с оттенком подозрительности спросил он. – Зачем тебе эта опасность и такой риск? В конце концов ты своего добился. Ты вернулся. И сейчас ты силен как никогда. В тебе горит прежний огонь, словно ты никогда не утрачивал его. И тебе как никому известно, как ценна сама по себе способность продолжать свое существование. Зачем же рисковать вот так, сразу? Разве ты забыл, как здорово, когда весь мир в нашем распоряжении и никто, кроме нас самих, не может причинить нам вред?

– Это что, предложение, Луи? Ты вновь вернулся ко мне? Ты снова со мной, как говорят влюбленные?

Глаза его потемнели, и он отвернулся.

– В моих словах нет и тени насмешки, Луи, – объяснил я.

– Это ты снова со мной, Лестат. Ты вернулся ко мне, – спокойно ответил он, вновь глядя мне в глаза. – Когда в «Дочери Дракулы» я впервые услышал о твоем возвращении, я почувствовал нечто такое, что, как я думал, давно и навсегда во мне умерло… – Он замолчал.