Олег Гайдук - Фактор Z

Покойник расхохотался и наигранно мрачно сказал:

— Мы слышим, как бежит по венам кровь и стучит сердце, потому, что это становится нашей навязчивой идеей. Знаешь, как мерзко существовать, когда ты не дышишь? — и он многозначительно кивнул, как бы подчеркивая свою мысль.

Затем Мертвец быстро и очень болезненно разорвал руками грудную клетку Ларионова и впился зубами в его бьющееся сердце. От болевого шока Алексей не мог кричать, в глазах помутилось, однако он различил очертания удовлетворенного окровавленного лица. Покойник менялся, восстанавливался, становился снова похожим на живого.

Чтобы хоть как-то испортить ему радость, Ларионов, собрав все свои силы, вырвал руку у одного из трупов и положил ладонь Мертвецу на грудь, там, где должно было быть гнилое сердце, довольно хмыкнул и, едва шевеля губами, прохрипел:

— И все равно ты мертвый.

Он проснулся в том же подвале. Вокруг были все те же кучи мертвых животных и мерзопакостных насекомых, паразитирующих за счет усопших. Голоса в голове затихли впервые за долгое время, и от этого было невообразимо спокойно. Алексей провел рукой по торсу — все цело. Только швы от операции, проведенной в больнице… Неужели ему это приснилось? Он еще раз осмотрелся. Нет, это не могло быть сном… Тем не менее, Ларионов поспешил убраться отсюда как можно скорее.

Тяжело дыша, Алексей брел по городу. Кое-как он нашел дорогу домой. Было темно, на улице ни единой души, как назло. Так бы уже ехал в больницу на реабилитационное лечение в уютной машине скорой помощи. Но нет, он идет в дурацкой пижаме с плюшевыми мишками по пустынным улицам Питера. Откуда она у него вообще?

Ларионов подошел к дому, нашел свой тайник с ключом от двери квартиры, взломал нехитрый домофон и поднялся на свой этаж при помощи лифта. Врезавшись в дверь квартиры, дрожа всем телом, бледный и обескровленный, он едва справился с замком. Облегченно вздохнув, хозяин апартаментов ввалился в свою прихожую, но тут же понял, что то-то не так. А именно: в гостиной горит свет.

Входя в полосу противного желтого люминесцентного освещения, создающую перекресток света и тени на полу, Алексей не сразу заглянул внутрь. Смутно догадываясь, что увидит, он помедлил, а затем рывком влетел в комнату.

На несколько потрепанном диване горчично-шоколадного цвета расслабленно сидел мужчина, лицо которого было будто бы в дымке: сколько ни смотри, а точно сказать, какой формы у него нос, челюсть и скулы, так и не получилось бы. Он был одет в безукоризненно белый деловой костюм, той же расцветки лакированные туфли с длинными носами и держал в руках утонченную, хотя и жуткую трость, сделанную из настоящих костей представителей разных видов, живущих на нашей планете. Еще он был обладателем ультрамодных черных очков и узкополой шляпы-котелка на гангстерский манер.

Мужчина, казалось, не обратил на Ларионова никакого внимания, внимательно глядя в телевизор, по которому шла программа «В мире животных».

— Я вам не мешаю? — саркастично спросил хозяин квартиры.

На это незнакомец ничего не ответил, а лишь предложил сесть и смотреть вместе с ним. Уставший и охладевший ко всякого рода спорам, Алексей так и сделал. Передача была про естественный отбор в мире животных. Диктор с гонором объяснял, как устроен животный мир и почему так важно не мешать естественному отбору. Ларионов покосился на гостя и отметил, что у того, в отличие от аристократически белого лица, смольно-черная кожа рук и очень длинные тонкие пальцы, увешанные массивными перстнями.

Потом Алексей взглянул на телевизор и обнаружил, что ящик не подключен к источнику питания. Не решаясь, однако, что-нибудь сказать по этому поводу, он досмотрел сюжет до конца. И вот экран потух, как по взмаху волшебной палочки. Незнакомец повернулся к нему и слегка склонил голову набок, видимо, ожидая вопросов.

Видя это Алексей потер переносицу, тяжело вздохнул и спросил:

— Кто вы? И зачем мы смотрели на этот живой уголок?

Незнакомец улыбнулся (по крайней мере, Ларионову так показалось), и ответил:

— Можешь звать меня Сет. Это самое любимое из моих имен. А фильм… Что-то типа предисловия к твоей новой форме существования.

— Бог смерти? — поежился Алексей.

— Ха-ха-ха. Ну что ты, я и есть Смерть. Просто мне нравились египтяне. Вот кто действительно почитал своих богов.

— Ну тогда ты не по адресу. Я не египтянин и еще жив…

Сет посмеялся, подошел к столу и, взяв с него зеркало, случайно оставленное здесь мамой Алексея пару недель назад, кинул его Ларионову. Тот напряженно посмотрел в отражение. Это был он, но синий, холодный, с сиреневыми мешками под глазами, начинающей белеть роговицей и запекшейся на губах кровью.