Ричард Матесон - Узник

Со злости он ударил кулаком по столу, после чего плюхнулся на вертящийся стул. Стул жалобно скрипнул. Чарли со стоном привалился к стене.

— Еще раз меня разбудишь — шприц тебе в задницу! — пообещал он.

— Заткнись ты, надзирала! — опять крикнули из другой камеры.

— Сам заткнись! — рявкнул Чарли.

Узник вскарабкался на табурет. Он смотрел в окошко. Смотрел на падающий дождь.

— Где это я?

Мак и священник остановились возле камеры. Мак махнул Чарли, тот нажал кнопку на пульте, и зарешеченная дверь отодвинулась.

— Входите, святой отец, — сказал Мак.

Священник вошел. Он был невысоким и полным, с красным лицом и доброй улыбкой.

— Святой отец, вас не затруднит передать мне поднос? — спросил Мак.

Священник молча кивнул, взял поднос и подал надзирателю.

— Благодарю, святой отец.

— Не стоит благодарности.

Дверь снова закрылась. Мак не уходил.

— Если он опять начнет хулиганить, крикните нам.

— Уверен, что не начнет, — сказал отец Шейн и улыбнулся узнику.

Тот стоял, подпирая стену, и ждал, когда уйдет Мак.

Мак продолжал стоять у двери.

— Держи себя в руках, Райли, — велел он узнику и только тогда отошел.

Отец Шейн невольно вздрогнул, увидев шагнувшего к нему узника..

— Прошу вас, сын мой… — начал священник.

— Не бойтесь, я не собираюсь на вас нападать, — сказал узник. — Выслушайте меня, святой отец.

— Давайте вначале сядем и успокоимся, — предложил отец Шейн.

— Что? Да, разумеется. Вы правы.

Узник сел на койку. Священник приблизился с табуретом в руках и осторожно опустил его на пол напротив узника.

— Выслушайте меня, — начат узник.

Отец Шейн предостерегающе поднял палец. Достав из сутаны большой белый носовой платок, тщательно вытер поверхность табурета. Узник беспокойно перебирал руками.

— Ради бога, — умоляюще начал узник.

— Да, — улыбнулся священник. — Именно ради Него.

Отец Шейн опустился на табурет. Там поместилась лишь средняя часть грузного тела; все остальное просто свисало по краям.

— Итак, — ободряюще произнес священник.

Узник закусил нижнюю губу.

— Выслушайте меня, — сказал он через несколько секунд.

— Да, Джон.

— Меня не Джоном зовут, — раздраженно бросил узник.

Священник недоуменно глядел на него.

— Но… — начал было он.

— Мое настоящее имя Филип Джонсон.

На мгновение священник оторопел, затем печально улыбнулся.

— Зачем вы сопротивляетесь, сын мой? Почему бы вам..

— Говорю вам: меня зовут Филип Джонсон. Вы будете слушать или нет?

— Но, сын мой…

— Да или нет?

Отец Шейн в тревоге отпрянул.

— Вы когда-нибудь заткнете глотку этому недомерку? — медленно и громко спросили из соседней камеры.

Послышались шаги.

— Пожалуйста, не уходите, — взмолился узник.

— Останусь, если вы пообещаете говорить тихо и не тревожить покой других несчастных душ.

Возле двери появился Мак.

— Обещаю, обещаю, — прошептал узник.

— Что там опять? — спросил Мак, испытующе глядя на священника. — Может, желаете уйти, святой отец?

— Нет, нет, — возразил отец Шейн. — У нас все будет тихо. Райли пообещал…

— Я же вам сказал, что я не…

Узник осекся.

— Вы меня о чем-то спросили? — поинтересовался отец Шейн.

— Нет, это я так. Пожалуйста, скажите надзирателю, чтобы ушел.

Священник повернул голову к Маку, кивнул, и на его румяных щеках обозначились ямочки.

Мак ушел. Узник поднял голову.

— Скажите, сын мой, — заговорил священник, — отчего так взбудоражена ваша душа? Вы ищете способа покаяться?

Узник беспокойно передернул плечами.

— Выслушайте, — сказал он. — Вы можете просто выслушать меня? Выслушать, не вставляя своих реплик?

— Конечно, сын мой, — ответил священник. — За тем я и пришел. Однако…

— Отлично.

Узник подался вперед. Его лицо напряглось.

— Выслушайте меня, — снова сказал он. — Я не Джон Райли. Мое имя Филип Джонсон.

Священник болезненно поморщился.

— Сын мой…

— Вы обещали выслушать, — напомнил ему узник. Священник опустил веки. На лице появилась печать мученичества.

— Что ж, говорите.

— Я — физик-ядерщик.

Узник умолк, потом вдруг спросил:

— Который сейчас год?

Священник открыл глаза и вяло улыбнулся.

— Но вы наверняка…

— Умоляю, скажите.

Чувствовалось, беседа слегка раздосадовала святого отца. Он пожал сутулыми плечами.

— Тысяча девятьсот пятьдесят четвертый.

— Что? — встрепенулся узник. — Вы не шутите?

Он пристально глядел на священника.