Кирилл Воробьев - Последняя битва Пономаря

Так что сегодня если ты не сектант – то, считай, труп. А у тебя самого-то как тут?

Целитель тут же ухватился за предложенную тему и с кучей лишних деталей рассказал все, что удалось узнать за этот день. Выслушав, Константин задумался.

– Так, говоришь, взорвут тебя завтра утром? – Сказал он после недолгой паузы.

– Взорвут. – Кивнул Пономарь.

– Ну, что, перебирайся ко мне, что ли? – Предложил Дарофеев-младший.

Игорь Сергеевич не возражал. За час все необходимое было собрано в три сумки, и вскоре Форд Пономаря уже двигался в сторону Проспекта Вернадского.

Первый раз, за прошедшие пять или шесть дней, Корню удалось нормально выспаться. Правда, условия в подвале Драйвера не были похожи на привычную обстановку квартиры Николая Андреевича. Широкую трехспальную кровать «Ленин с нами», здесь заменяла узенькая раскладная лежанка, но белье оказалось чистым, а абсолютные темнота и тишина способствовали полному расслаблению.

После того, как компьютерщик рассказал хозяину о своих последних открытиях, Репнев долго переваривал эту информацию, пытаясь найти ей хотя бы какое-то применение. Но все оказалось тщетным.

Наличие людей, которые в силу каких-то причин не могут стать адептами Космэтики, являлось сведениями важными, но безнадежно устаревшими. Не было сомнений в том, что именно на них сейчас идет крупномасштабная охота космэтистов. Секта не считается ни с какими материальными потерями, лишь бы поскорее уничтожить этих... Кого? Очевидно, потенциально опасных для нее людей. Но чем они могут быть опасны Космэтике, и как это могло бы выразиться в жизни, Николаю Андреевичу, как он сам подозревал, было уже не узнать. По прикидкам Драйвера за последние три-четыре дня по Москве и области убито уже 97% неподдающихся. А уничтожение остальных, хотя и может затянуться, и стать вариантом очередной «охоты на ведьм», уже дело самого ближайшего будущего.

Перебирая самые невероятные варианты дальнейшего развития событий, Репнев все никак не мог найти в них места для себя. Получалось, что при абсолютно любом раскладе он или будет уничтожен, или станет членом секты. На Дарофеева надежды было мало. Ну, что один человек сможет сделать с такой гигантской организацией? А по сведениям того же Драйвера, количество космэтистов перевалило за пять миллионов. Половина их обитала в Москве, но и в других городах существовали десятки первичных ячеек.

И получалось, что единственным выходом оставалось самому стать сектантом. И продать им всю свою братву. Уже осознав это и, почти приняв такое решение, Корень вдруг засомневался. Ведь держится же еще Рыбак. Значит, он на что-то надеется. Но наркоделец не такой человек, чтобы со всеми, даже временными союзниками, делиться своими планами. Помощи, или намека от Владимира Ивановича ждать не приходилось.

Но, Репнев вдруг махнул рукой на гордость и амбиции.

– Драйвер! – позвал Корень.

Компьютерщик тут же появился. Не раз мафиози задавал себе вопрос, покидает ли он вообще когда-нибудь этот подвал? На что тратит свою, немалую, надо сказать, зарплату? Но спросить самому как-то не было удобно...

– Свяжи меня с Рыбаком. – Стараясь говорить так, чтобы это звучало не приказом, а просьбой, сказал Николай Андреевич.

Драйвер вышел, чтобы через несколько секунд вернуться с телефонной трубкой:

– Рыбак на связи.

– Приветствую. – Преувеличенно бодро прокричал Репнев в микрофон.

– Здравствуй, здравствуй. – Чувствовалось, что на другом конце линии Кикоз ухмыляется. – Должен сказать тебе спасибо.

– За что? – Искренне удивился Корень.

– За генетических уродов. – Совершенно серьезно произнес Зарайский и, слыша, что Николай Андреевич лишь недоуменно сопит в трубку, пояснил, – Ну, тех, что не поддаются Космэтике.

– И что ты с ними собираешься делать?

– Войско. – И опять в голосе Рыбака не было и грана ехидства.

– Вот как... Знаешь... Наверное... – У Корня внезапно разыгрался приступ мигрени и он тщился сформулировать свой уход из альянса, но никак не мог подобрать необходимые слова.

– Короче, ты уходишь в секту. – Даже не предположил, а констатировал Кикоз.

– Да. – Облегченно вздохнул Репнев.

– Тогда у меня к тебе единственная просьба. Всех тех уродов, которые есть у тебя передай мне. Они все равно не жильцы. Ты сам это знаешь.

– Хорошо. – Приступ головной боли прошел, и Николай Андреевич вдруг понял, что отдал в руки Рыбака, минуту назад ставшего врагом, свой козырь, своего жертвенного агнца, которого он с гораздо большей пользой мог преподнести Космэтике, как дар доброй воли. – Только я уже иду в секту. Если успеешь их взять – они твои. Нет – не обессудь.