Кларинда кусала губы.
— Ты предлагаешь начать с тебя? — спросил Михал.
— Нет. Я полагаю, мой рассказ слишком смутит всех. Лучше приберечь его к концу! А начать хорошо бы с человека, чья правда, наверняка, проста и скромна, — с Чобы!
— Я готов! — сказал старый слуга.
Жигмонт сидел на постели рядом с мертвой Маргаретой. Михал пристроился на широком подоконнике. Кларинда и Ивана сели на стулья у стола. Мария так и осталась сидеть на полу, поджав ноги под платьем. Сидевший рядом с ней, тоже с поджатыми ногами, Чоба хотел было встать, но Жигмонт махнул рукой.
— Рассказывай сидя. Так тебе будет удобнее!
— Моя правда и вправду больно проста, — начал Чоба. — Мы с Марией из одной деревни. Деревня наша — далеко, в горах. Мы были еще молоды, когда пришли в город — наниматься в услужение. Мы стояли на рынке, в крытой галерее, где обычно и стоят те, кто хочет наняться. Нам повезло. Нас взял в слуги господин из замка Гёзале. Здесь, в этой глуши, мы и жили. Отсюда до ближайшей деревни — не рукой подать. Кое-какие слухи до нас доходили. Говорили, что господин сослал в монастырь свою жену, за измену. У него было две дочери. Старшую он будто отдал на воспитание. После она вроде вышла замуж, а, может, и нет, но это уже не моя правда, ее расскажут другие. Знаю я еще и правду Марии и простил ей эту ее правду, но пусть она сама скажет, коли захочет! Вот и всё! О том, что дочери господина — близнецы, я узнал лишь сегодня!
— Теперь мой черед? — спросила Мария.
Жигмонт кивнул.
— Чоба уже часть моей правды сказал. А то, что он простил, я и это вам открою, раз уж так странно свела нас судьба. Много лет я делила с господином постель, это, правда, было. Но он не сделал меня своей доверенной, ничего мне не рассказывал. Был он человек очень уж мрачный, нелюдимый. Всегда ли он был таким, не знаю!
О близнецах и я узнала лишь сегодня. Знаю я и одну тайну госпожи Кларинды, но это уже не моя правда, и пусть эту правду рассказывает та, которой она принадлежит более чем мне!
Господина Михала я видела прежде и тотчас узнала, когда он приехал в замок с отцом, но и эту правду те, которым она принадлежит более чем мне, расскажут лучше меня!
Мария замолчала.
— Благодарим тебя, Мария, — спокойно произнес Жигмонт. — А теперь, я думаю, пусть скажет Михал.
Юноша чуть подался вперед.
— Хотите знать мою правду? Я скажу! Хотя рискую показаться глупым, не по возрасту глупым!
— Зачастую глупостью именуют многие проявления душевной открытости, страстности и чистоты! — вставил Жигмонт.
— Нет, отец, моя глупость — самая обыкновенная глупость! Письмо, якобы посланное из Гёзале, написал я! Никто, никакой посланный, конечно, не привозил это письмо, я сам запечатал его и отнес в твою комнату!
— Я знал, что это твоих рук дело! — Жигмонт улыбнулся.
— Как ты догадался?
— Я человек невнимательный и не могу назвать себя догадливым, сметливым! Но здесь мог догадаться даже я! Помнишь, я подарил тебе печать?
— О! — Михал покраснел и спрятал лицо в ладони, пригнув голову.
— Да! То самое! Ты запечатал письмо этой печатью! Конечно, ты сделал это вовсе не по глупости, а по рассеянности! Не тем были заняты твои мысли!
— Ты сказал Маргарете? — Михал отнял ладони от лица.
— Нет! Зачем было выставлять тебя в смешном виде! Но теперь я жалею о том, что не сказал! Быть может, всё сложилось бы иначе, и сегодня она была бы жива!
— Ты можешь предположить, зачем она поехала тайком в Гёзале? Ведь она говорила, что уезжает гостить к своей приятельнице, ты сам проводил ее до большой дороги!
Все молчали, глядя на Жигмонта.
— Теперь я кое-что понимаю! — начал он. — Но это еще не вся моя правда, предупреждаю вас, свою правду я берегу до конца! Итак, Маргарета хотела увидеться с сестрой. Должно быть, она колебалась и всё откладывала исполнение этого своего намерения. Но они ведь не виделись с детства и Маргарету можно понять! Узнав о письме, она заволновалась, начала строить предположения, домыслы. Сначала хотела ехать с нами, со мной и с Михалом! Затем, видимо, решила, что этого делать не нужно, и поехала в Гёзале тайком! Она знала, когда мы собираемся выехать и опередила нас. Но возникает естественный вопрос — зачем понадобилось Михалу писать это странное письмо?
— Я отвечу на этот вопрос. — Михал оперся растопыренными пальцами обеих рук о подоконник. — Когда…
— Прости, что перебиваю тебя, — вступил вдруг Жигмонт. — Ведь незадолго до написания письма ты охотился в Гёзале, в лесу. И, конечно, письмо связано с этим. И теперь я даже догадываюсь… Но лучше объясни сам, ведь эта правда принадлежит тебе.
Читать дальше