Стивен Кинг: Светящийся

— Ага… тут вы допустили ошибку. Этот Грейди, он что, побил своих?

— Умертвил, мистер Торранс! А потом покончил с собой. Девочек он убил топором, жену застрелил из ружья и прикончил себя тем же способом. У него оказалась сломана нога. Несомненно, Грейди был настолько пьян, что свалился с лестницы.

Ульман развел руками и самодовольно глянул на Джека.

— У этого Грейди было высшее образование?

— Нет, — сказал Ульман несколько натянуто, — я считал, что менее образованный и впечатлительный индивид не так восприимчив к тяготам одиночества.

— И совершили ошибку, — дожимал Джек, — ибо именно глупый и ограниченный человек больше подвержен «камерной лихорадке» и больше склонен к убийству по любому поводу или ограблению из сиюминутной прихоти. Давайте сделаем психологический срез его поведения. Ему скучно. Когда начинается снегопад, ему нечего делать, кроме как играть с женой в карты, мухлюя, когда выйдут все козыри. Ему остается только ссориться с женой, ворчать на детей и пить. Он с трудом засыпает, поэтому напивается, чтобы уснуть, а утром просыпается в тяжелом похмелье. Нервы у него на пределе — а тут еще не работает телевизор, поскольку ветер свалил антенну, и ему остается только пить и мухлевать при игре в карты. И вот конец — бум-бум-бум.

— Ну, а что поделывает образованный человек, вроде вас?

— Мы оба, жена и я, любим читать. Я пишу пьесу, как Эл Шокли, вероятно, сообщил вам. У Денни есть книжки с головоломками, картинки для раскрашивания и детекторный приемник. Я собираюсь обучать сына чтению и хочу научить его ходить на лыжах. Венди тоже не против научиться этому. Думаю, мы найдем, чем заняться, чтобы не портить друг другу жизнь, если телек выйдет из строя. — Он сделал паузу. — Эл говорил правду, когда сказал, что я больше не пью. Пил когда-то, и довольно серьезно, но вот уже больше года не беру в рот ничего более крепкого, чем пиво. Я не намерен тащить сюда спиртное, и, вероятно, у меня не будет возможности раздобыть его, когда повалит снег.

— Ну хорошо, я одобряю ваши планы, но когда вы трое поселитесь здесь, проблемы станут очевиднее. Я предупреждал Шокли на этот счет. Он взял на себя ответственность за вас. Теперь я предупредил вас. И вы тоже готовы взять на себя ответственность?

— Готов.

— Ладно, я согласен, поскольку у меня нет иного выбора.

А в принципе предпочел бы принять на работу студента, взявшего отпуск на год. Но… возможно, вы и подойдете. Сейчас я отведу вас к мистеру Уотсону, который покажет вам подвальное помещение и проведет по территории отеля. Других вопросов нет?

— Никаких.

— Что ж, надеюсь, вы не остались в обиде на меня, мистер Торранс. Обидеть вас я не хотел. Все, что я сказал, было сказано, исходя из интересов отеля. Это прекрасный отель. Таким он и должен оставаться.

— Нет, я не в обиде. — Джек расплылся в светской улыбке, но был рад тому, что Ульман не протянул ему руки. Обиженным, и не только Ульманом, он себя все-таки считал.

Венди выглянула из окна кухни и увидела внизу Денни. Он сидел на бровке тротуара и не играл ни с грузовичком, ни с фургоном, ни даже с планером, который доставил ему столько радости на прошлой неделе, когда отец привез его. Он просто сидел, уткнувшись в ладони, с локтями на коленях. Патетическая картина — пятилетний малыш в ожидании отца.

Внезапно Венди охватила жалость к нему, захотелось плакать.

Она кинула посудное полотенце на вешалку возле раковины и, застегнув две верхние пуговицы домашнего платья, спустилась по лестнице на улицу. Черт бы побрал Джека с его гордостью. О нет, Эл, нет, обойдусь без аванса, пока я не нуждаюсь в деньгах. Стены на лестнице были обшарпаны, испачканы карандашными и угольными надписями. Крутые ступени скрипнули. Весь дом пропах кислым запахом старости. За какие такие грехи должен страдать Денни, живя в этой дыре после Ставингтона, где у них был уютный коттеджик?

Парочка, живущая наверху, не состояла в законном браке, но не это беспокоило Венди, а их постоянные драки. Мужчину звали Томом, и когда по пятницам закрывались бары и он возвращался домой — вот тогда и начиналась настоящая потасовка, по сравнению с которой драки на протяжении недели казались небольшой разминкой. Большая Пятничная Драка — называл это Джек с потугой на юмор, но семье было не до смеха. Женщину — ее звали Элейн — легко можно было утихомирить, и после небольшой потасовки она, залившись слезами, начинала хныкать: «Перестань, Том, ну, пожалуйста, перестань», — а он орал на нее так, что однажды разбудил Денни, хотя тот обычно спал как убитый. На следующее утро Джек остановил Тома на улице и поговорил с ним по-свойски. Том начал было ерепениться, но Джек сказал ему вполголоса такое, что тот сразу притих, сокрушенно покачал головой и ушел. Это случилось неделю назад, и некоторое время в доме стояла относительная тишина. Но в конце недели все вернулось к прежнему порядку — вернее, беспорядку. А малышу такие вещи не на пользу.