Роксолана Коваль: Незапертая Дверь

— Между тобой и кем? — изумилась я, чуть не захлебнувшись горячим чаем. — Он же твой брат!

— Тьфу, типун мне на язык! — поспешно отмахнулась Либра. — Я хотела сказать, между мной и Женькой. Он как проводил тебя домой, от меня до утра не отставал.

— Этого следовало ожидать, — с легкой обидой отозвалась я и принялась полоскать под краном чашки. — Они все, рано или поздно, оказываются в тебя влюблены. Так было всегда. У тебя с давних пор дело чести — заставить каждого признать, что ты им интересней той, с кем они ходят на свидания. Свидание — такая гадкая формулировка.

— Де-е-енька! — затянула Либра почти искренне, почти жалостливо и, подойдя ко мне, ласково обняла за плечи. — Просто я лишний раз доказываю, что парень тебя не стоит. Проверки чувств еще ни один не выдержал. Так на кой такие тебе сдались?

— Я привыкла, что парни время от времени говорят: «Прости, Надя, ты хорошая девчонка, но я люблю Либру». И я их понимаю, черт подери. Будь я пацаном, тоже бы не устояла.

Либра звонко рассмеялась, и мы еще какое-то время стояли в обнимку. Потом она вспомнила, что обещала с кем-то встретиться и засобиралась уходить. Взяв на прогулку Пешку, я вызвалась проводить ее до остановки и заодно купить рыжему клопу банку корма, так как грызть мясные сухари он напрочь отказался.

— Я люблю тебя, Денька, не забывай об этом, — сказала Либра, когда мы дошли до остановки. — О, мой автобус едет! Опять забит, как банка кильками. Ладно, пока!

Я видела, какими глазами смотрели на Либру стоявшие рядом мужики. Видела, как один парень хлопнул ее по ягодице, когда она поднималась по ступенькам автобуса. Шикарные длинные волосы, закрашенные пудрой веснушки, разные брови и слегка раскосые светло-карие глаза. Все это — наша Либра. Роковой красавицей ее не назовешь, но есть в ней что-то особенное, к чему рвутся все ее воздыхатели. Она мастер скрывать свои недостатки. Никто, кроме нас с Веркой, не знает, что она сутулая, что у нее торчат уши, и что грудь у нее на размер меньше, чем кажется остальным. И при этом ей просто не давали прохода. В нее влюблялись, ее ненавидели, ей завидовали, к ней ревновали и хотели на нее походить.

«Сущая Клеопатра», — подумала я, помахав ей, вставшей у окна, и пошла к круглосуточному магазинчику за подарком для Пешки.

…Задержавшись у подъезда, я заметила лежавшую на скамейке книжку. Ту самую, что видела в руках, подмышкой и в авоське соседушки. Как же это он мог с ней расстаться? Наверное, так поддал кефирку с бубликовой закусью, что до второго этажа едва добежал. Странно, уже почти стемнело, а свет нигде не горит.

Равнодушно пожав плечами, я дернула Пешку и пошла дальше, но остановилась и оглянулась на пухленький цветной квадратик. Не зря, наверное, соседушка не выпускал этот бестселлер из рук. Женский, иронический, эротический роман? Да уж конечно не советы рыболова и не биография Сталина! Впрочем, кто его знает? У всех свои заходы.

Пока никого поблизости не было, я вернулась к скамейке и прихватила книжонку с собой. Поднявшись на второй этаж, позвонила в дверь с намерением вернуть пропажу соседу, раз он ею так дорожит. Постояв немного и предположив, что дома никого нет, спустилась к себе. Отнесу днем или милосердно толкну в почтовый ящик.

Сняв с негаданно расплясавшегося пекинеса поводок, я вошла в кухню, на ходу открывая банку с собачьим лакомством.

— Ты давай не дури, а то мне твоя хозяйка по возвращении уши надерет, если с тобой что-нибудь случится.

Я бросила несколько ложек паштета в миску и погладила рыжего клопа по хребту. И вовремя успела отдернуть руку! Пешка чуть не впился в нее, лязгнув зубами и зарычав. С грохотом поставив банку на табурет, я недоуменно смотрела на паразита, с трудом сдерживая порыв открыть дверь и дать ему пинка под хвост. Но он хозяин, а я — квартирант и живу здесь лишь потому, что он есть в жизни одинокой Марьи Сергеевны.

Закинув банку в холодильник, я вышла в коридор. Глянув на брошенную на тумбочку книжку, поборола охватившее любопытство. Заглянуть в аннотацию удерживала брезгливость к ее владельцу. Да и какой смысл начинать читать, если завтра собираюсь вернуть ее наверняка горюющему по ней соседу?

Пощелкав по каналам, посмотрев отрывки уже идущих фильмов, рекламы, новостей я разочарованно выключила телевизор и снова бросила взгляд на бельевую тумбу. В конце концов, если чтение меня хоть немного увлечет, верну книгу, когда дочитаю. А соседушка пусть помучается, поищет всюду, где мог ее оставить. Будет знать, как игнорировать мои скромные: «здравствуйте».