Александр Золотько: Последняя просьба

Я снаружи был, у машины. Поэтому я только крик услышал. Детский крик. Не «Дедушка вернулся!», а вопль ужаса. Все побежали к дому: я, двое из Комитета, полицейский, – все. Соседи вроде на улицу вышли, но я этого сразу не заметил. Я в дом бежал. С ножом в руке. Я его под сиденьем держал, когда мне сказали, что мертвяка повезу. Все ожидал, что они начнут на людей бросаться, как в фильмах ужасов, с криком «Мозг! Мозг!».

Влетаю в комнату – мать пытается успокоить девочку лет семи, а та заходится в крике, вырывается, мать свою лупит по лицу, по рукам, а от мертвяка взгляда отвести не может. У матери уже кровь из разбитой губы течет, отец сына пятилетнего на руках держит, к себе прижимает…

А мертвяк в кресло сел, пульт от телевизора подобрал, кнопку нажал. Футбол выбрал. Он и при жизни очень футбол любил.

Такие дела.

Потом двое из Комитета по встречам в комнату вошли и давай семью инструктировать – что, как, почему… В смысле, что сейчас произошло, как теперь дальше жить, ну и почему все так… Хотя – почему, это они тогда очень туманно объясняли. Сейчас уже опыта набрались и про следующий этап жизни рассказывают, а тогда бормотали что-то, мол, не все мы у природы знаем, имеет она еще массу загадок, мы, похоже, приблизились к сокровенной тайне…

Полицейские в дверях стоят, руки на оружии держат. Мало ли что счастливая семья удумает? Если просто в обморок падать начнут – еще кое-как, а если вдруг решат комитетчиков угробить, чтобы чушь не несли, или папочку попытаются отправить обратно на кладбище… И я стою в коридоре, напротив двери. Я про нож свой даже забыл, в опущенной руке держал, как придурок под гипнозом, а комитетчик, сволочь, ножичек, значит, заметил, и когда мы вернулись в контору, меня в сторонку отвел и предупредил, что с такими агрессивными инстинктами мне, пожалуй…

Я тогда выкрутился, понял, что без работы могу остаться, и сказанул, что это я для защиты клиента, мертвяка, значит… За мертвяка меня пожурили, а за готовность его защищать – похвалили. Передовой я, оказывается, человек. Правильный.

Правильных тогда не так уж и много оказалось. Тут ведь сколько лет нам кино говорило – увидел мертвяка, мочи. В голову из пушки или ломом каким-нибудь.

Первого мертвяка, кстати, так и встретили. Сторож кладбища встретил. Я его понимаю. Да и многие понимают, только вслух не говорят, опасаются. А я бы тоже не обрадовался бы…

Сторож идет себе по кладбищу между могилок, с лопатой, между прочим, там ему нужно было грядку на могиле вскопать… цветник, мать его так… Идет, а вдруг слышит шелест такой, будто сухая земля пересыпается. Сторож и сунулся посмотреть. На кладбищах ведь всякое случалось. Кто-то норовил гулянку среди крестов устроить, кто-то пытался перстень со жмурика похороненного снять… Или вообще череп себе на стол письменный стащить.

Глянул сторож, а из земли покойник лезет. Не слишком быстро, но напористо. Уже по пояс выгребся и останавливаться не собирается. А сторож-то кино тоже видел раньше, про живых мертвецов. И должность у него специфическая, к тому же дело было к вечеру, и сторож успел несколько раз приложиться к своей дежурной бутылочке… Вот он ожившего мертвяка лопатой и приложил. И нет бы, дурачок, чтобы поперек шеи. Сверху, по кумполу, как топором вломил.

Ну, череп пополам, ясное дело, из него земля посыпалась, а покойник замер и затих. Сторож перекрестился даже и полицию вызвал. Мол, хулиганство зафиксируйте и осквернителей найдите и арестуйте. Патрульная машина приехала, над сторожем полицейские посмеялись, но протокол составили с подробным описанием того, что увидели, и со слов сторожа, ясное дело.

Потом мертвяки активнее из земли полезли, Комитет по встрече сформировался, начали в этом порядок наводить. Ну и к сторожу приехали. С полицейскими. Арестовали. Сторож охренел совсем, рвется из рук полицейских, кричит, мол, за что? Полицейские на комитетчиков косятся, а те вежливо так объясняют, что за убийство, мать твою, за то, что ты, дурень, ожившего члена общества уконтропупил.

Я слышал, я рядом стоял, я водителем в этом паскудном Комитете работал. И все, что про мертвяков в прессе было, в телике или в Сети, – смотрел. Все пытался понять – зачем и за что? Нам все это за что?

Когда на улицах проповедники орать стали, что это перед Страшным судом мертвые восставать стали, я не повелся. Апокалипсис, правда, прочитал на всякий случай и успокоился. В книге мертвяки, конечно, из могил поднимаются на Страшный суд, только ни всадники не приехали, ни ангел не затрубил, ничего такого, предсказанного… И комитетчики тоже очень активно все объяснять стали. Мол, оказывается, жизнь в могиле не заканчивается. И душа в рай или в ад не отправляется. Просто покойник полежит-полежит в гробу, а потом оживает, и все такое… Ну, не так он выглядит, как все остальные, но ведь и негры раньше за людей не считались, женщинам голосовать не давали, голубые, опять же, преследовались. И тут та же фигня. Нужно просто понять, что это – обычное дело, что и раньше это было, только мракобесы мешали. А в Библии, между прочим, такие случаи описаны. И даже сам Господь ожил. Вот и люди стали… Нет, не оживать.