Евгений Константинов - Посули мне все забыть

– Повеления? – Пока Авдеич говорил, Павлу удалось слегка ослабить узел на связанных запястьях.

– До своей гибели они мной, как хотели, повелевали, теперь наоборот. Когда солнышко садится, братовья пробуждаются и бодрствуют до восхода светила небесного. Покинуть остров у них не получается, не знаю уж, почему. Но это и к лучшему. Я про зомбей много книжечек прочитал, и во всех они тупыми, ничего не чувствующими существами выставлены. И прекратить их существование знающему человеку – раз плюнуть. На острове же Михей и Мокей в безопасности и, благодаря моим стараниям, не голодают, порцаечки получают вовремя. А я от них много и не требую – за ночь по десятку ложечек выскоблят, и довольно. Братовья на судьбинушку не жалуются, и мне достаток.

– И эти ложки вы потом и продаете?

– А какие же? – хохотнул Авдеич. – Люди покупают, не зная, что ложечки руками мертвецов выскоблены, и ими жрут. Может, со временем тоже в зомбей превратятся.

– А если с этой ложки станут ребенка кормить! – выкрикнул Павел. – У вас, в урочище, свои разборки, при чем здесь другие люди!?

– Люди? – осклабился Авдеич. – Уюди! Они всей деревней меня с братовьями из собственного дома на улицу выгнали, а дом сожгли.

– Наверное, было за что выгонять? – теперь усмехнулся Павел.

– Не твое дело! – Авдеич потянулся куда-то за борт лодки, и Павел увидел у него в руках большой стальной крюк, место которому было, скорее, на скотобойне. Мелькнула мысль – сейчас Дей-Убей возьмет да и пробьет этим крюком ему щеку. Но тот опустил крюк, к которому была привязана веревка, к его ногам и, немного повозившись, резюмировал:

– Готова порцаечка.

– Я не понял Авдеич, что происходит?

– Не догадался еще? Так я же говорил. Как солнышко сядет, братовья пробудятся, первым делом есть попросят, тут им порцаечка свежая. Я раньше грызунов за передние лапы подвешивал, а тварей – за руки, чтобы, когда братовья начинали их с ног есть, те это все видели и подольше мучились. Но долго мучиться только у грызунов получалось, а твари – минуты через две от болевого шока вырубались. Люди-уюди – так еще раньше. Хотя и визжали громче.

Но потом братовья попросили, чтобы порцайки висели все-таки вниз головой. Так они первым делом уши, нос и губы откусывают, глаза высасывают, затем горло перегрызают и кровью омываются. Для братовьев это радость наивысшая. Я их просьбу уважил и ничуть об этом не пожалел, всласть позабавился…

– Авдеич, это шутка такая, да, – голос Павла дрожал. – Признаюсь, испугал ты меня до смерти. А теперь развяжи, вместе пойдем к моим друзьям, напьемся водки да поржем над твоей забавой.

– Э-эх! Ничего-то ты не понимаешь! – Словно бы обидевшись, Авдеич в сердцах махнул рукой и выпрыгнул из лодки. И почти сразу ноги Павла потянуло вверх, он скребанул связанными руками, спиной и затылком по металлическому дну, чуть покачался вниз головой над лодкой и перенесся на берег, где раскачивания прервал Авдеич.

– Говорю же – радость наивысшая. – Павел висел вниз головой, а Дей-Убей стоял напротив него, воняя своей мерзкой харей. – Когда братовья с ног начинали, и порцайка сознание теряла – совсем не то. А вот когда они твоими ушами хрумкать начнут – хороша забава. Высасывать глаза они после носа и губ принимаются; один отгрызает нос, другой губы. При этом я стараюсь контролировать высоту порцайки над уровнем земли с помощью нехитрой конструкции с названием «журавель». Видел в деревне журавеля-то? Только на том колодце – ведро, а здесь будешь ты…

– Помогите!!! – что есть мочи заорал Павел. – Мужики, на помощь, я здесь, за плотиной!!!

– Врешь ты все, – довольно ухмыльнувшись, сказал Авдеич. – Никакие друзья к тебе не приехали. Но, думаю, приехать могли бы. И в этом главная беда. Чую, недолго братовьям существовать осталось. Набегут следопыты-копатели, отыщут могилку. Может, и на свою погибель отыщут, но рано или поздно…

– По-мо-ги… – Павел поперхнулся и закашлялся.

– Лично ты ничего плохого мне не сделал, даже худым словом не назвал. Так и быть, сразу опущу тебя пониже, чтобы братовья первым делом до горла добрались. И мучиться будешь меньше, и Михей с Мокеем быстрее жажду утолят.

С этими словами Авдеич отошел в сторонку, Павла поддернуло и понесло по дуге над землей, водой и вновь над землей, точнее, над островком с холмиком посередине. Здесь переноска закончилась, и Павел завис вниз головой примерно в полутора метрах от земли, от которой смердило гораздо сильнее, чем от Авдеича. Понятно было, от кого разносилась эта вонь.

Читать дальше