Михаил Горожанин - Огненная кровь

Несколько человек шли навстречу, все хмурые, торопливые. Мужик в спортивном костюме, с устремленным вперед, пустым взглядом, больно задел Машу плечом, да так сильно, что ее развернуло.

– Мужчина, аккуратнее!

В ответ раздалась только неразборчивая ругань. Маша смотрела ему в спину некоторое время, потом показала ему средний палец. Увидела молодую женщину, которая вела за руку маленькую, лет шести, девочку, внезапно устыдилась своего жеста и торопливо отвернулась. Ну и мамаша, подумала она некстати, время двенадцатый час, а ребенок не спит. Маша бы такого никогда, будь ее воля, не позволила. У нее обязательно родится несколько детей, и, хотя она видела себя очень либеральным родителем, но ее дети будут ложиться вовремя. Хотя… Мало ли почему пришлось тащить ребенка с собой. Всякое бывает. Засиделись в гостях, например.

Впереди виднелся второй круговой перекресток, памятник штурмовику в его центре в ночном освещении казался просто огромным. Перед перекрестком, на массивном основании дорожного указателя Маша увидела темные силуэты. Свет фар очередной пронесшейся мимо машины выхватил из темноты двух маленьких детей. Мальчика и девочку. Оба сидели, обнявшись и озираясь по сторонам. Маша встревожилась и замедлила шаг, вглядываясь в них через дорогу. Что они делают тут так поздно одни? Посреди двух полос? Боятся переходить дорогу? Да как-то же они туда попали! Совсем же малыши… Наверняка потерялись. Она представила себя, маленькую, в подобной ситуации и поежилась. Надо узнать, где они живут, и отвести к родителям.

Она пропустила пронесшуюся мимо иномарку и уже собралась перейти дорогу, как вдруг остановилась, запнувшись.

Дети уже поднялись с бетонного блока и направлялись прямо к ней.

Мальчик и девочка шли целеустремленно, не сводя с ее лица неподвижных взглядов. Маше стало не по себе. Зрелище было жутковатое. Она машинально отступила назад и огляделась. Вокруг никого не было, кроме идущей сзади женщины с ребенком. Маша уже хотела окликнуть ее, попросить помочь с детьми, как вдруг поняла, что та так же целеустремленно вышагивает к ней, а девочка таким же застывшим, как у малышей, взглядом, смотрит ей в глаза. И Маша с ужасом увидела, как западают ее щеки, удлиняется лицо.

Она развернулась и пустилась наутек, на улицу Кирова. Но не успела сделать и двух шагов, как мальчик, прыгнув вперед, рванул сестренку за руку и с нереальной для его возраста силой швырнул ее с нескольких метров прямо обернувшейся Маше в лицо. Девушка заорала от испуга, словно в замедленной съемке видя приближающееся детское личико с заострившимися чертами и огромным расширяющимся ртом, в котором блестели…

Маша взвизгнула и, неожиданно для себя, изо всех сил ткнула кулаком прямо в демоническую ухмылку. Девочка с протяжным воплем отлетела назад, повалив метнувшего ее мальчика. Маша же, краем глаза увидев, как женщина на ходу отводит руку назад, не выпуская из ладони ручку дочери – дочери ли? – неловко, потому что была на высоких каблуках, кинулась бежать через дорогу к домам, мирно сияющим освещенными окнами.

И тут же за ее спиной раздался топот ног. Девушка заорала изо всех сил, может, кто-то услышит, и припустила со всех ног. Крик был бесполезен. Как назло улица была пуста. Господи! В Самаре больше миллиона жителей! Где они все?!

Через несколько шагов она едва не упала – отломился каблук, потом второй. Она шарила глазами по сторонам, но город будто вымер. Помня о том, что оглядываться – значит сбить дыхание, она смотрела вперед.

Маша запаниковала. Накативший ужас от предчувствия чего-то неотвратимого перехватил горло тугими тисками, дыхание все же сбилось. В этот момент ее ногу ухватили цепкие пальцы, и она с разбегу рухнула плашмя, не успев подставить руки. Лицо от удара об асфальт вспыхнуло болью, ослепившей Машу на мгновение, в голове загудело. Но в следующую секунду боль пришла отовсюду. Несколько рук, впиваясь в ноги, руки и тело острыми когтями, подхватили ее и потащили к ближайшей тени. Она успела бросить отчаянный взгляд на прыгающие перед глазами окна домов, такие близкие и такие бесконечно недостижимые. Она дергалась, извивалась, пыталась отбиваться ногами, но это не помогало. Машу бросили на холодную землю, и она увидела над собой оскаленные пасти тварей, которые еще продолжали выглядеть детьми. Уродливыми, с огромными клыками, но детьми. Девушка отбивалась из последних сил, но она уже устала, движения стали слабыми и вялыми. Она закатила глаза и успела заметить, как старшая тварь опустилась на колени рядом с ее головой. Когтистая ладонь закрыла ей рот. Светящиеся глаза встретились с выпученными от ужаса глазами Маши. Секунду посмотрев, женщина сделала приглашающий жест. Дети кинулись на девушку со всех сторон, и ее тело пронзила страшная боль. Она задергалась, закричала, но из-под лапы, закрывающей рот, вырвался только сдавленный стон. Из глаз Маши потекли слезы, она еще жила, но при этом чувствовала, как взрывами нестерпимой боли в самое ее нутро вгрызаются острые зубы.