Михаил Горожанин - Огненная кровь

– А ну брысь! Белка! – приказала Милада, подражая герою мультфильма.

Зверек посмотрел на нее.

– «Приключения императора». Куско. Мультик. Ты удивить меня хотела, что ли? Ну ты и тупица! Решила сыграть на моей неосведомленности? Да я тебя насквозь вижу!

У Милады отвисла челюсть.

Белка отшвырнула шишку и длинным прыжком сиганула на телегу. Прямо на место исчезнувшей к тому времени жабы. Телега ощутимо качнулась, что-то треснуло, и ее перекосило на бок. Милада чуть не свалилась на землю, а белка почичикала по-беличьи и вытянулась, вглядываясь Миладе в лицо. Девушка невольно подалась назад. Зрелище, несмотря на всю миловидность, пугало ее до смерти, не укладывалось в голове. Потом белка, натурально, развела лапки в стороны и почти человеческим жестом пожала плечами.

– Неужели так трудно понять, что тебя тут никто не ждал и не ждет? – Белка говорила на русском с каким-то неуловимым акцентом. Милада поневоле пригляделась к ее мордочке. Артикуляция была правдоподобная. – Да не вглядывайся так, не вглядывайся. Ты же не думаешь всерьез, что я говорю на твоем языке, демон? Что ты лезешь, куда не надо? Это же Пуща! Ты и тебе подобные должны сидеть в Кавернах! Что ты делаешь в наших лесах? Кто тебя послал, демон?

– Мне… Надо было… Для Рябинушки… – пролепетала быстро обалдевающая Милада.

– Ничего с твоими оборотнями не сделается! – рявкнула белка. – Озеро всегда справляется, только что мертвых не оживляет. Но уж слишком часто им стали пользоваться! Мы позволяли пройти только одной женщине из мира Земли. А ты, демон, уже дважды побывала в этом заповедном месте непрошенной! Вон из нашего мира, пока мы не убили тебя, как убиваем всех, вторгшихся к нам!

– Так это… – пробормотала Милада. – Все еще… Это не галлюцинация?

– Нет, вы слышали? – белка демонстративно оглянулась, словно призывая кого-то в свидетели. Милада тоже машинально огляделась, но никого не заметила. – Пациентка проявляет упорный тупизм. Мало того, что она из Каверн, находится в Пуще, но прикидывается, что не понимает этого. Так ведь телега стоит на месте, создавая иллюзию движения, дорога позади – пропадает, старик превращается в жабу, жаба в свою очередь пропадает тоже, вместе с лошадью. А она сидит и разговаривает с белкой! И при этом думает, что находится в своем мире и просто галлюцинирует! Коллеги! Кто возьмется поставить диагноз?

Милада снова машинально огляделась. Деревья стояли черной стеной.

И вдруг отовсюду раздалось:

– Она не наша! Не наша! Вон! Воон! Вооон! Воооон!!

Взгляд Милады заметался по ветвям сомкнувшегося вокруг леса. Неожиданно налетевший ветер зашумел кронами, голоса неслись отовсюду. Но по-прежнему никто не показывался.

– Видишь, Милада, – обратилась к ней белка, – консилиум считает, что мы не готовы считать тебя нашим гостем. И передай это тем, кто послал тебяяяяаааааааа!!! – Ее пасть расширилась, стала почти крокодильей, а сама белка внезапно выросла до величины медведя. Телега всхлипнула, разваливаясь под ее весом, и Милада кубарем покатилась на землю.

Голос белки слился с остальными в один громогласный стон, от которого у Милады потемнело в глазах, и она провалилась в беспамятство.

В себя ее привел солнечный луч, периодически бьющий ей в правый глаз. Милада открыла левый и увидела над собой березовую крону. Лист, трепещущий на ветру, то закрывал солнце, то направлял его луч прямо ей в глаза. Девушка торопливо поднялась на ноги. Вокруг простирался знакомый березняк. Она с трудом удержалась от желания постучать головой о ближайший ствол.

Опушка оказалась совсем рядом.

Милада вздохнула и торопливо направилась прочь из леса.

Пропади он пропадом, этот Схожий Мир! Больше она в него ни ногой!

Большой кабинет тонул в полутьме. Высокие несгораемые шкафы высились вдоль стен, молчаливо скрывая чьи-то надежды и, возможно, чьи-то судьбы в многочисленных папках. Стол для совещаний упирался в массивный письменный стол, на котором горела одинокая лампа. Лампа и работавший плоский монитор в два цвета освещали волевое худощавое лицо, высокий лоб и морщинки в уголках прищуренных глаз. На спинку кресла был небрежно наброшен китель с полковничьими звездами.

На столе резко звякнул телефон.

Полковник снял трубку.

– Сергей Иванович, мне задержаться? – раздался мелодичный женский голос.

– Нет, Марина, спасибо. Идите домой, я задержусь.

Услышав еле слышный вздох сожаления, Косинский улыбнулся и положил трубку. Его секретарша не оставляла попыток проявить немного больше заботы, нежели положено по должности. Многие его коллеги женского пола пытались сделать то же. Неженатый, сильный во всем, привлекательный. К нему льнули дамы всех должностей и всех званий. Косинский выдвинул ящик стола и в тысячный раз, наверное, полюбовался на фотографию жены. Его первую и единственную настоящую любовь за все годы не мог заменить никто. Да и шансов он не давал никому.