Роберт Говард - Луна черепов

— Мара! — От голоса Накари повеяло мертвенным холодом. — Кто там за занавесом? Живо отвечай, пока я снова не приказала тебя наказать! — Ее глаза полыхнули безумным огнем, и между полных губ на мгновение, словно змеиное жало, показался розовый язычок.

Однако подавленная происходящими событиями, бедная Мерилин утратила дар речи. Несчастная девушка сжалась в комок на полу, чудесные глаза наполнились ужасом, губы были крепко сжаты.

Накари, по-прежнему не отводя угрожающего взгляда от портьер, одной рукой что-то искала на стене позади себя, другая рука, с кинжалом, была угрожающе выставлена вперед (кстати, Кейн видел не так уж много мужчин, в чьих руках оружие смотрелось бы таким смертоносным). Наконец она нащупала витой шнур, свисавший со стены. Злобный рывок, и занавес разошелся, словно в театре. Тайное сделалось явным. Ее горящему взору предстал высокий жилистый белокожий мужчина, одетый в темные облегающие одежды.

Несколько мгновений длилась эта безумная сцена: прямо напротив друг друга замерли изможденный жилистый воин в заляпанной кровью, изодранной о камни одежде, сжимающий длинный пистолет, и повелительница кровожадных дикарей в по-варварски вызывающем роскошном наряде, со смертоносным кинжалом в руках. И между ними — скорчившееся в ужасе юное прелестное создание, стремившееся слиться с полом.

Кейн первым нарушил молчание.

— Не поднимай шума, Накари, не то умрешь. — Голос его был ровным и холодным.

У госпожи народа Черепов, ошеломленной, словно она увидела привидение, отнялся язык. Кейн вышел из ниши и, мягко ступая, направился к ней. Черный зрачок его пистолета смотрел повелительнице дикарей точно в лоб.

— Ты?! — прошипела она, наконец опомнившись. — Ты не можешь быть не кем иным, как тем человеком, о котором рассказали мне стражи Моста-через-небо. Я не думаю, что кто-нибудь еще из твоего племени есть сейчас в Негари! Но ведь ты, по их словам, упал в пропасть! Как тебе удалось избежать…

— Тихо! — Резкий взмах рапирой заставил ее замолчать. Англичанин понимал, что чернокожая хищница никогда не видела пистолета и не знает, что это такое, зато отлично понимает смертоносную угрозу, исходящую от стального клинка. — Мерилин, — продолжал он по инерции пользоваться диалектом речных племен, — собери шнуры от занавеса и свяжи покрепче эту…

Пуританин тем временем обошел кровать и уже приближался к Накари. Та разжала безвольно повисшую руку, словно бы признавая свое поражение, и кинжал беззвучно упал на ковер. Кейн инстинктивно опустил взгляд. Когда же он поднял голову, то увидел, что с лица женщины сошло выражение беспомощности и ее глаза засветились обычным коварством. Кейн понял, что его обманули, но, прежде чем он успел спустить курок, Накари дернула какой-то шнур, и англичанин рухнул вниз, прямо в зияющий провал, разверзшийся у него под ногами.

По счастью, падать пришлось недолго, и Соломон приземлился на ноги. Сильный толчок бросил англичанина на колени, однако не помешал почувствовать чужое присутствие. Но что-либо предпринимать уже было поздно. На его голову обрушился страшный удар, и последнее, что Кейн запомнил, прежде чем погрузиться в непроглядный мрак, был отчаянный крик Мерилин.

Кейн медленно выкарабкивался из черного омута беспамятства, в который его погрузила дубинка неведомого противника. Что-то мешало ему свободно двигать руками, и когда он попытался поднять их к раскалывающейся от боли голове, раздался металлический лязг.

Перед его открытыми глазами плыли разноцветные пятна, но Кейн не мог сказать, вызвано ли это просто отсутствием света или же зрение отказало ему в результате сокрушительного удара. Пытаясь разобраться с остальными своими чувствами, пуританин определил, что лежит на каменном полу, холодном и сыром, и что на руках и ногах у него массивные железные кандалы, грубо выкованные и покрытые ржавчиной.

Кейн не мог даже приблизительно представить, сколько прошло времени с момента злополучного падения. Звенящую тишину нарушали лишь болезненное пульсирование крови в ушах да крысиный писк и цокот коготков этих завсегдатаев темниц и узилищ о камень. Машинально пуританин отметил потревожившее тьму красноватое мерцание. Оно росло, приближаясь, и наконец превратилось в факельное пламя — что же, по крайней мере, он не ослеп.

Когда безвестный факелоносец приблизился, рыжие отсветы огня заплясали на смуглом лице Накари. Ее рот кривился в язвительной и жестокой усмешке. Кейн помотал головой, пытаясь стряхнуть дьявольское наваждение. Но фантом и не думал рассеиваться. Перед ним, во плоти, стояла сама королева Страны Черепов.