Саймон Грин - Город, где умирают тени

— До свидания, папа… Прощайте.

Джеймс тяжело вздохнул и быстро заморгал. Времени на проявление чувств не было. Скоро те самые люди, что гнали его родителей из Шэдоуз-Фолла, прослышат о его возвращении, и тогда в городе начнется черт знает что. Он должен узнать правду о своей семье и о пророчестве, а это значит, что надо искать деда, отца его отца — того, кто завещал внуку карту, приведшую его назад в Шэдоуз-Фолл. Сообщение из зеркала явно намекало на то, что дед все еще жил здесь, в городе, и был достаточно силен, чтобы защитить своего внука.

Харт сдвинул брови. Родители никогда не говорили между собой об отношениях с родней. Он вырос без дедушки и бабушки, без дядюшек и тетушек, братьев или сестер, , и никогда это не казалось ему странным — до тех пор, пока ему не указали на это школьные друзья. Он задавал вопросы родителям, но ответов не получал. Отец с матерью просто отмалчивались. Уж как он только не фантазировал на эту тему. То выдумывал, что его усыновили, или похитили, или его отец был свидетелем преступления, засадил за решетку целую банду и теперь его прятали в соответствии с программой по защите свидетелей. В конце концов он решил, что слишком много смотрит телевизор, и, оставив эту тему в покое, утешил себя надеждой на то, что в один прекрасный день родители расскажут ему обо всем. И не дождался — они погибли.

Мысль поразила Харта: если дед все еще здесь, может, и другие родственники — тоже? Может, какие-нибудь кузены, настолько дальние, что враги их проморгали? «Враги». Это слово резко остановило ход размышлений. Люди, которые могут навредить ему или даже убить за то, что он может сделать когда-то в будущем. Харт подумал, что вроде бы должен испугаться, но страха не было — скорее любопытство и недоумение. Он был не в состоянии воспринимать это всерьез. Тем лучше — а то все кончится тем, что он будет шарахаться от каждой тени.

«Тени». Это слово прогудело в голове ударом набатного колокола, и проблески воспоминаний полетели перед мысленным взором и вдруг угасли, подобно колоде карт, стремительно развернувшейся в ловких руках шулера и так же мгновенно сложившейся. Харт попробовал ухватиться за эти проблески, но не успел — они пропали, не развившись и не завершившись, но все же одно воспоминание больно кольнуло его ясностью намека. Ребенком он был очень одинок в своих играх и придумал себе воображаемого друга. С детской логикой и не мудрствуя лукаво, он нарек его просто Другом. Маленький Харт вел с ним разговоры, доверял ему секреты, и Друг, его неотступная тень, защищал от всех монстров, пугавших мальчика по ночам. Это воспоминание удивило Харта и согрело душу. Он никогда не считал себя мечтателем. Жаль, Друга не было сейчас рядом: защита ему бы очень пригодилась.

В невольном порыве Харт поднял руки и изобразил тень на стене перед собой. Он не делал этого с того времени, когда был мальчиком, но старые навыки вдруг вернулись, словно детство кончилось лишь вчера. На стене появились кролик с подрагивающими ушами, бьющая крыльями птица, следом — ослик и утка. Тени скакали и танцевали перед ним на стене, полные значения и смысла. Харт улыбнулся и опустил руки. А тени остались.

Харт отпрянул назад, дыхание перехватило. Руки его были опущены, а тени по-прежнему пятнали стену, хотя отбрасывать их было нечему. Тени снова задвигались, с плавной непринужденностью меняя очертания, затем медленно стекли со стены, чтобы сформировать другой контур — его собственную тень. Стараясь не касаться ее, Харт чуть попятился, и тень тоже отошла назад — тень человека, стоящего, как и он, во весь рост, но со сложенными на груди руками.

Первым побуждением Харта было развернуться и бежать прочь, но после всего того, что он успел повидать в Шэдоуз-Фолле, тень казалась не такой уж и страшной штукой. Да и по большому счету она была Харту… знакома. Он видел все это прежде, в детстве. Он узнал! Это был Друг.

— И где тебя черти носили? — прозвучал ехидный вопрос. — Стоило мне отвернуться на пять минут, как ты пропал на двадцать пять лет! Мог хотя бы оставить записку. Это твоя благодарность за то, что я неотступно был с тобой все те годы? Когда твой отец был на работе, а мать занималась хозяйством? Я тебя всегда защищал и что же получил в награду? Двадцать пять лет одиночества в пустом доме. Ни единой живой души, с кем я мог бы перекинуться парой слов. Если б я не убивал время, прибираясь по дому, я бы точно свихнулся. Никто не придет, не позвонит. Единственная соседка — сумасшедшая женщина из дома напротив, бедное дитя, да единственный телевизионный канал, по которому гоняют мыльные оперы. Да еще как-то раз, да нет, не один, а целых три раза отец Кэллеген пытался устроить сеанс изгнания злых духов, причем духом был я. Только ему не повезло. Я тень, а не призрак, что во всех отношениях позволяет вести гораздо более интересный образ жизни. Ну? Тебе нечего мне сказать?