Саймон Грин - Город, где умирают тени

Автомат, грациозно отступив в сторону, жестом пригласил их войти. Эш последовал приглашению, Харт шагнул за ним, стараясь держаться от автомата как можно дальше. Нарисованное на фарфоре лицо казалось чуждым и загадочным как никогда. Харт почувствовал себя еще более подавленным, когда вошел в комнату и не увидел никого, кто мог открыть им дверь. Ее, конечно, могли открыть и автоматически — дистанционно, но что-то подсказывало ему, что это не так. За их спинами, будто ставя точку на завершенном этапе, дверь тихо затворилась, но Харт не подал виду, что его это интересует: он расправил плечи и ненароком огляделся по сторонам, как будто происходящее ему не в новинку.

Разумеется, Харт не знал, чего ему следовало ожидать от частных владений Времени, но уж только не того, что он увидел. На первый взгляд просторная, комната оказалось битком, от стены до стены, набитой грохочущим и вибрирующим оборудованием, напоминающим механизмы времен викторианской Англии. Изобилие трубок, и сальников, и вращающихся колес наводило на мысль о сложной системе нагнетания давления пара. Циферблаты и круговые шкалы, по большей части противореча друг другу в показаниях, торчали повсюду, где только для них находилось свободное пространство. В углу напротив неслышно и плавно вздымался и опускался массивный противовес, однако, к чему он был прикреплен, оставалось загадкой. Отовсюду шел ровный низкий гул движущихся частей механизмов, в который периодически вмешивался свист выпускаемого избыточного пара. Кое-где из швов чуть подтекало и редкими каплями падало на пол масло, но под каждой такой протечкой была заботливо подставлена емкость. В приятно теплом воздухе висела чуть заметная дымка.

Через скопище механизмов виднелся узкий проход, и Харт неторопливо двинулся по нему. Эш медленно последовал за Хартом. В воздухе, казалось, стоял «запах» единой цели, будто все громоздко и неуклюже соединенное оборудование было занято работой над чем-то значительным и жизненно важным. Внезапно Харт почувствовал, что он каким-то образом забрел в рабочий цикл механизма одного из автоматов Времени, но не в состоянии постичь ею истинные форму и назначение из-за необъятности масштаба последнего. Он был мышонком внутри старинных дедушкиных часов, насекомым на дисплее компьютера, силящимся разглядеть вещи такими, какими он их привык видеть, но не в состоянии ухватить суть процесса и реальность места его протекания, потому что его разум был недостаточно сложен.

В дальнем конце помещения с грохотом распахнулась дверь, и некто в нее вошедший быстрым шагом хозяина направился через лабиринт станков. Харт с трудом собрал разбегающиеся мысли и решил, что подготовил себя к встрече с Дедушкой-Временем, однако был застигнут врасплох, завидев молодую стройную женщину. Подойдя ближе, она остановилась и принялась остро всматриваться в лица гостей. Ее крупные татуированные кулаки угрожающе лежали на бедрах. Девушка казалась чуть старше подростка,одета была в потертую черную кожу с цепями и, судя по выражению ее лица, была обижена на весь белый свет. Короткие жесткие волосы торчали по-могикански, а на висках были высоко выбриты; лицо наполовину пряталось за кричащей маской черно-белого макияжа. Мочку одного уха пронизывала английская булавка, с другой свисало лезвие бритвы. Харт растерялся: то ли ему улыбнуться и в приветствии протянуть руку, то ли медленно отступить. В конце концов он коротко улыбнулся, сделал шаг назад и оглянулся на Эша, прося помощи.

— Молодую леди зовут Маделейн Креш, — легко сказал Эш. — Можно просто Мэд. Ее все так зовут. Она у Времени компаньон, ассистент, личный секретарь и так далее и тому подобное, все, что угодно, кроме, пожалуй, одного — она ему не родня. Просто как-то утром возникла на его пороге девушка, замерзшая и дрожащая, он привел ее к себе, налил кружку молока, и с тех самых пор она здесь. Мэд — что-то вроде комбинации телохранителя и сторожевого пса, и каждый, кто хочет видеть Время, должен сначала предстать пред ее светлые очи. Так ведь, Маделейн?

— Не называй меня Маделейн! — рявкнула девушка хриплым грудным голосом, сверля Эша глазами. — И забудь о том, чтобы повидаться с Временем. Он занят. Проваливай.

— Ну, не надо так, Маделейн, — спокойно сказал Эш. — Я понимаю, твое сердечко начинает биться чаще, как только ты видишь меня. Кстати, цепи твои мне нравятся: они выглядят круче с тех пор, как ты надраила их. А теперь будь паинькой, доложи Времени, что мы здесь. Он нас ждет.