Саймон Грин - Город, где умирают тени

Спящий идентифицировал Оберона и Титанию и, выказав свое уважение, разрешил им допуск. Ярко вспыхнули экраны, выдав бесконечную вереницу информации о том, какой тип вооружения готов к немедленному использованию, а какому требуется время для подготовки.

Пак ухмылялся так долго, что заболели щеки. Как он мог все это добровольно похоронить в памяти? Здесь достаточно огневой мощи, чтобы сравнять с землей Шэдоуз-Фолл за пару часов. Достаточно разрушительных средств, чтобы оставить от целого мира одни булыжники. Многое Паку приходилось задействовать самому в войне против Павших, и что-то теплое и смутно приятное расцветало в его душе, когда он вспоминал, как применял то оружие или иное и как свободно сеял гибель и разрушение.

Имелось в Арсенале световое копье, от которого ни бежать, ни защититься было невозможно, причем, брошенное, оно могло найти избранного врага из тысяч. Был там Котел Тьмы, в котором можно было возродить погибших и отправить их снова убивать во имя Фэйрии, вне зависимости от того, на чьей стороне до своей гибели они сражались. Были там и меч Костолом, и Ревущий Поток, и Разрушитель Надежд, и Похититель Воли. Потрясающие материализованные кошмары, такие же могущественные и смертельные, какими они были, когда Фэйрия впервые создала их — тысячелетие назад.

Оберон и Титания неторопливо шли по Оружейному залу, иногда останавливаясь то перед тем экраном, то перед этим, смакуя воспоминания о чьей-то боли или былой резне. Великолепные механизмы разрушения сами себя представляли хозяевам, видевшим будущее мира в заревах пожаров и находившим удовольствие в этом зрелище. Снова пришло время, когда жители Фэйрии сдадут экзамен на мужество, мастерство и честь на единственном поприще, где эти качества проявлялись по-настоящему, — на поле битвы. Эльфы понимали, что теперь они совсем не те, что были когда-то. Бессмертие таило в себе множество недостатков, главным из которых была скука. Они выросли слабыми в обстановке отсутствия проблем и свои долгие жизни проводили в праздных мечтаниях, но теперь с этим будет покончено. Эльфы разогреют свою кровь в горниле сражения и снова найдут свое величие в потоках вражеской крови.

Пак стоял в одиночестве перед гигантским экраном, мыслями пребывая где-то очень далеко. Должность Хранителя Оружия сделала его тем, кем он был сейчас, — единственным не похожим на других эльфом. Он предстал незащищенным перед силами, высвобождавшими неизмеримую энергию, и был вынужден заплатить за это дорогой ценой. Его скрутило и покорежило в жаре сверхвысоких частот, его плоть оплывала, как оплывает воск, сбегая по цилиндру свечи прочь от огонька пламени.

Пак был Хранителем Оружия Фэйрии и только сейчас начал припоминать, что это повлекло за собой. Война была его жизнью, его благим делом, смыслом его существования. Он упивался смертью, разрушением и растаптыванием миров. Пак рывком сдернул с полки бластер, перевел затвор и, ни мгновения не раздумывая, прицелился и прожег широкую дыру в стеллаже. Грохот разрыва оглушительным эхом пронесся по Оружейному залу, и зазубренные металлические шрапнелины сыпанули прямо из воздуха, как град. Эльф глубоко вздохнул, продолжая ухмыляться. Он был рад возвращению.

Пак обратил ход мыслей в себя и ушел за пределы материального мира. Его внутренний взгляд упал на поток кипучей мощи — направленных энергий, пылающих с неисчерпаемой силой. Еще больше потоков засверкало вокруг него, потрескивая и погромыхивая в пустых пространствах между мирами. Потоков, готовых быть выпущенными на волю, чтобы их использовал тот, кто наделен властью и дерзким мужеством. Секундным делом было выбрать ближайший поток и, произведя вычисления, обрушить его неумолимую силищу на врага. И только когда Пак вспомнил, что за источник был у этих потоков энергии, его резкий зловещий смех зазвенел под сводами Оружейного зала.

Это были Павшие — миллионы бойцов, мертвых, но не уничтоженных, побежденных, но не отпущенных на волю, безмерно страдающих, поскольку процесс их истребления был растянут в угоду искривлению и переплетению времени. Павшие умирали, и их агония будет тянуться вечно.

— Трепещите, миры, — прошептал Пак. — Эльфы снова идут воевать.

Шериф Ричард Эриксон толчком распахнул высокие кованые ворота и шагнул в буйство неухоженного сада. Деревья и кусты вплотную подступали к краям узенькой мощеной тропинки, и толстые лианы тянулись вниз с обвисших, густо переплетающихся ветвей. Легкое движение чуть колыхало листву, однако ветра не было, и воздух в саду оставался неподвижен. Стоял ранний вечер, но уже стемнело, и густые непроглядные тени наполняли редкие просветы меж зарослей. Чем дальше шериф углублялся в сад, тем более хрупким казался покой, и каждый внезапный шорох отчетливо звучал в тишине. Воздух был полон ароматов, густых и тошнотворно приторных — так пахнут цветы, оставленные надолго в оранжерее и начавшие гнить.