Эрик Хелм - Уцелевший

— Аарон окажется всецело во власти злобных сил, отказавшись от Господнего попечения, поправ добро, которому каждого так или иначе наставляют с минуты рождения. Он будет кощунственно крещен адептами, стоящими на пути левой руки. До этого мгновения мы способны вырвать Саймона у сатанистов и спасти. А вот после...

— А после?..

— Видишь ли, сейчас на нашей стороне за Саймона сражаются незримые Силы Добра и Света. После чудовищного ритуала они отступят от Аарона, и душа бедняги окажется низвергнута в Колодец. Умолчу о подробностях.

— Вы уверены? Ведь и христианское крещение отнюдь не обеспечивает райского блаженства само по себе. Почему же мерзкая пародия на святое таинство неизбежно приводит в ад?

— Мм-м-м... Сложный вопрос, Рекс. Ответ, вкратце, будет таков. Рай и преисподняя — просто символы роста к свету или падения во тьму. Приемля христианское — а также любое иное истинное крещение, мы отрицаемся дьявола, и всех ангелов его, и всех дел его, тем самым воздвигая труднопреодолимую для злобных сил преграду. Но любой, принявший сатанинское «крещение», поступает прямо наоборот. Преднамеренно сносит названную мною защиту, возведенную астральным Светом и хранящую от злобной тьмы. После чего становится добычей дьявольских существ и служит их орудием, умножая мировое страдание.

— Сатанистов толкает на этот страшный шаг заблуждение, уверенность, будто они обретут сверхъестественную власть над ближними. Лишь немногие осознают чудовищную опасность и неизбежную — совершенно и абсолютно неотвратимую — погибель. Кроме дьявола, существуют еще легионы мелких бесов, неприкаянных душ, неназываемых страшилищ, — ненавидящих человека существ. Никто, обладающий хотя бы зачаточными познаниями в оккультных науках, не подвергнет этого сомнению. Чудовища большей частью невежественны и слепы. За вычетом исключительных обстоятельств, они вполне безопасны для простого смертного, ведущего хотя бы относительно разумную и добрую жизнь. Однако потусторонние твари постоянно мечутся, ища лазейку, дозволяющую ворваться в материальный мир. Принимая сатанинское «крещение», безумец распахивает перед нечистью ворота. Если хочешь простейшего примера, вспомни, сколько зверств совершается теми, чей разум и воля скованы большим количеством спиртного. Низший дух набрасывается на лишившуюся возможности сопротивляться людскую душу и понуждает к действиям, идущим совершенно вразрез природным инстинктам.

— Теперь ты знаешь, в чем состоит опасность. По внешности, Саймон просто хочет участвовать в древнем, варварском, отвратительном обряде. Но сатанисты предадут его на растерзание тем самым силам, которые бедняга, по недомыслию, намеревается поставить себе на службу. Он станет рабом одного из низших духов, и никогда впредь не сумеет высвободиться, погрязая в кошмарном падении, точно в трясине. Пойми, речь идет не о морали, как ее понимает обыватель; речь — о посмертной участи.

— Когда, по-вашему, эта сволочь собирается приступить к делу?

— Неделей-другой времени мы, пожалуй, располагаем. Им требуется учинить кощунство на полноценном — с их точки зрения — шабаше, когда присутствует, по меньшей мере одно сборище из тринадцати человек. После нынешнего вторжения чужаков сатанисты едва ли осмелятся возобновлять встречи сразу же — если только не возникнет чрезвычайного повода.

— Таким образом, есть возможность перевести дух и осмотреться. Кстати, не слишком ли еще свежо для речных прогулок? Все-таки, на дворе весна.

— Не беда, — успокоил Рекс. — Пригревает на славу. И сегодня уже двадцать девятое... нет, тридцатое апреля.

— Что-о-о?!

Де Ришло буквально подскочил.

— Боже мой! Ведь начисто вон из головы!

Пораженный Рекс уставился на старшего друга.

— Не понимаю...

— Этой ночью мы столкнулись только с одним сборищем. По Англии насчитывается навряд ли меньше дюжины. И вся стая во все лопатки поторопится на ежегодную встречу! Наверняка увлекая за собою Саймона. Разве можно упустить случай подвергнуть неофита кощунственному крещению в ночь Великого Шабаша?

— О чем речь? — возопил встревоженный Рекс.

— Да следует же хоть немного знать, человече! — вышел из себя герцог. — В последнюю ночь апреля европейские крестьяне плотно затворяют каждую ставню и запирают двери на двойные щеколды. Ибо все и всяческие силы зла срываются с цепи. Саймона следует вырвать у похитителей в пределах двадцати часов! Наступило тридцатое апреля — канун Вальпургиевой ночи!