Татьяна Корсакова - Хозяйка колодца

– …А я, Влас Палыч, продолжаю утверждать, что эти ваши доильные роботы русскому человеку без надобности. Где это видано, чтобы коров роботы доили?!

– В Голландии, дорогой мой Яков Семенович, – возражал седовласый, в котором Морган и Сотник сразу признали Яриго. – В Голландии коров доят именно роботы. Сканируют буренок, проводят химический анализ молока, а при необходимости даже помещают в карантин.

– А цена? – Хлебников хлопнул себя ладонью по лысине. – Да не окупятся ваши роботы ни в жизнь!

– Посмотрим, – сказал Яриго успокаивающим тоном и тут же улыбнулся замершим в ожидании гостям: – Друзья, простите великодушно за опоздание! Дела, будь они неладны! – он покаянно покачал головой. – Но готов искупить. Приложу к этому все усилия.

– Да вы и не опоздали вовсе, Влас. – Улыбка Агаты сделалась ослепительной, пашмина, словно невзначай, соскользнула с точеных плеч. – Но мы уже начали скучать, – добавила она как-то по-особенному интимно.

– Преступление! – Яриго порывисто шагнул ей навстречу, склонился в поцелуе над протянутой ручкой. – Такая прелестная дама не должна скучать. Агата, вы божественны!

– А вы, как обычно, весьма галантны. – Агата хотела было еще что-то добавить, но Яриго уже переключился на других гостей: пожал руку Глебу, по-свойски кивнул Савельеву и Борейше, а потом всем корпусом развернулся к ним с Сотником.

– До чего же приятно видеть в бизнесе молодых и хватких! – его холеное, загорелое лицо расплылось в радушной улыбке. – Всегда говорил и не устану повторять: будущее за молодыми, а мы, старые зубры, если хотим удержаться на плаву, должны брать с них пример. Приветствую, ребята! – Его рукопожатие было по-медвежьи сильным, как будто таким образом он проверял их на крепость. Наверное, первый тест они прошли, потому что Яриго удовлетворенно кивнул, по-отечески похлопал каждого из них по плечу и тут же отмахнулся от благодарственной речи Сотника:

– Не нужно, Алексей! У нас тут все по-домашнему. Узкий круг, все свои. Без официоза и никому не нужного пафоса. Сегодня отдыхаем и веселимся, отринув все заботы. Считайте это моей стариковской блажью. А вот завтра, – он окинул их с Сотником испытывающим взглядом, – а вот завтра вам предстоит увидеть мою темную сторону.

– Влас, разве же у вас есть темная сторона? – спросила Агата очень серьезно, без доли женского кокетства.

– У каждого человека есть темная сторона, моя прекрасная Агата. Человеческая душа – это бездонный колодец. Никогда не узнать ни меры ее добродетели, ни меры ее подлости.

– Что-то вас на философию потянуло, Влас Палыч, – усмехнулся Хлебников. – Уж не с голодухи ли? – Он обвел страждущим взглядом накрытый стол. – Не пора ли нам наконец отдать должное таланту вашей Валентины?

Прежде чем ответить, Яриго на секунду задумался.

– Не хватает еще одной нимфы, – сказал с улыбкой.

– А эту нимфу вечно приходится догонять и ловить, – усмехнулся в усы Хлебников. – Такая вся деловая, фу-ты ну-ты! Особенно после вашего подарочка.

– Так это же не персонально ей подарочек, а всему коллективу.

– Ой, не смешите меня, Влас Палыч! Там того коллектива – три калеки. Марьяна одна за всех пашет.

– Вот потому, что одна за всех, я и принял такое решение. Участок у нее большой, пешком не находишься, – Яриго развел руками.

Морган с Сотником переглянулись. Вот, значит, какую нимфу ожидает хозяин вечеринки. Вот, значит, откуда у нее мотоцикл. Миллионер и меценат облагодетельствовал.

– А форма одежды у нее теперь какая из-за этого вашего подарочка? – продолжал бубнить Хлебников. – Я так понимаю, медичка должна быть как на картинке: халатик беленький, шапочка накрахмаленная, туфельки-чулочки. А Марьяна наша что? А Марьяна наша как пацанка: джинсы, куртка, боты на тракторном ходу. Бандит с большой дороги, а не доктор.

– А вот тут, Яков Семенович, я с вами не соглашусь. – Яриго смотрел поверх головы Хлебникова на дорожку, и улыбка у него сделалась что у того Чеширского кота. – Не всегда боты на тракторном ходу. Отнюдь…

Морган обернулся, уже зная, кого увидит.

По дорожке стремительным шагом, ловко балансируя на высоких каблуках, шла их давешняя знакомая, Марьяна Васильевна. И одета она была вовсе не в джинсы, а в элегантное коктейльное платье. И хвост свой распустила, и веснушки запудрила, а губы, наоборот, накрасила. Пожалуй, доведись им встретиться при других обстоятельствах, Морган не преминул бы за ней приударить, но в памяти еще был свеж недавний инцидент, и должного впечатления эта сельская красотка на него не произвела.