Йорг Кастнер - Число зверя

Каждая из этих трех причин имела место – Пауль понял это, пристально рассматривая Анфузо. Тот, похоже, был комком нервов, и казалось, его ведет неведомая сила. Какой контраст с тем Джакомо Анфузо, когда-то руководившим сиротским приютом Сан-Ксавье с приветливостью и строгостью, которые Пауль рассматривал в качестве образца для собственной работы. Иезуит в любое время готов был выслушать и воспитанников, и сотрудников. Он всегда пытался сначала поговорить с нарушителем по-доброму, и только если это не помогало, принимал суровые меры. Пауль знал его как человека строгих правил, от которого не стоит ожидать неприятных сюрпризов. На нем лежал отпечаток той спокойной целеустремленности, которая, должно быть, придавала сил и святому Игнатию. Помимо Сорелли, Анфузо был единственным человеком, на которого Пауль в молодости смотрел снизу вверх, чье осуждение он воспринимал как плевок в лицо, а похвалу – как крепкое объятие. Теперь он обрадовался, что у него, по крайней мере, остался отец Анфузо.

– Что вы хотите сообщить мне, отец?

– Речь идет о смерти Сорелли, – начал Анфузо, но затем замолчал и боязливо оглянулся.

– Да? И что вы хотите мне сказать?

Иезуит убрал руку с плеча Пауля и махнул ею, будто предвещая беду.

– Темные тучи нависли над нами, Пауль, и над тобой тоже. Многое рухнуло, и я не знаю, кому можно доверять. Я уже думал посвятить в это своего брата Вико, но подходит ли он для этого? И не подвергну ли я его излишней опасности? – Он растерянно вздохнул. – Я доверяю тебе, Пауль, но можешь ли ты доверять себе самому?

Пауля уже начали раздражать эти таинственные замечания, и он даже засомневался в душевном здоровье Анфузо. Сорелли однажды говорил, что Анфузо после пожара в сиротском приюте так и не оправился от потрясения. Теперь Пауль начинал понимать, что Сорелли имел в виду.

– Я могу доверять самому себе, – ответил он, чтобы успокоить иезуита. – Расскажите мне, что вас беспокоит!

Анфузо снова испуганно оглянулся.

– Не здесь, не сейчас. В центре Рима нельзя побыть наедине. Стены могут иметь уши.

Очевидно, у него мания преследования, подумал Пауль, но ничего не сказал. Грустно видеть, что ужасный пожар сделал с рассудком Анфузо. После пожара римские иезуиты обеспечили ему место в архиве, и Паулю всегда казалось, что должность эта намного ниже той, которую Анфузо мог бы занимать со своими способностями. Только теперь он понял причины такого решения.

– Здесь нет никого, кроме нас. – Пауль говорил тем умиротворяющим тоном, к которому прибегают, чтобы успокоить испуганных детей или животных. – Мы можем беседовать, ничего не опасаясь, отче. Иль-Джезу, как ни странно, пуста.

– Пуста? – повторил Анфузо и в третий раз оглянулся. – Это действительно странно, Пауль. Это подозрительно, не так ли?

– Нет, мне кажется, скорее…

Но Анфузо, похоже, уже не слушал его; он торопливо заговорил:

– В архиве я обнаружил кое-что… – Он прикусил нижнюю губу. – Мы не можем беседовать здесь, Пауль. Приходи завтра утром к сиротскому приюту, часам к девяти. Там нам никто не помешает.

– Но на месте приюта теперь одни развалины, – нехотя напомнил ему Пауль. – Он сгорел много лет тому назад.

– В том-то все и дело, – к его удивлению, ответил Анфузо. – С этим все и связано, понимаешь, Пауль?

– Честно говоря, я не понимаю ни единого слова, отец Анфузо. Просто скажите мне откровенно, что вы имеете в виду!

– Завтра, Пауль, завтра, возле сиротского приюта.

Сказав это, Анфузо резко развернулся и пошел прочь. Пауль был так изумлен неожиданным поворотом их беседы, что прошло немало времени, прежде чем он понял хотя бы половину из того, что произошло. В его голове теснились вопросы. Действительно ли Анфузо узнал что-то важное или просто придумал невесть что? Будет ли иезуит ждать его на следующий день возле старого сиротского приюта?

В этом Пауль сомневался. Он встал, чтобы побежать за Анфузо. Но когда он выскочил в центральный проход, старого иезуита уже и след простыл. Анфузо появился как дух из прошлого и таким же образом снова исчез.

– Куда дальше, signore?

– У развилки сверните на Виа Ардеатина, а потом поезжайте прямо.

– Хорошо.

Таксист не хотел поддерживать разговор, и это устраивало Пауля. В то время как такси оставляло позади центр Рима за старой городской стеной, которую они только что проехали через ворота Сан-Себастьяно, он откинулся на спинку заднего сиденья «рено», не в состоянии думать ни о чем другом, кроме как о кошмаре прошлой ночи, так похожем на кошмар ночи предыдущей. Снова Ренато Сорелли убегал от призрачного незнакомца, бежал через темный, густой лес.