Юкито Аяцудзи - Another. Часть 1. Что?.. Почему?..

– Ну, тогда все хорошо. Береги себя.

Всего пятнадцать минут спустя бабушкин черный «Седрик» показался из-за завесы дождя (который, правда, успел немного ослабнуть) и подъехал к дверям школы.

У входа еще тусовалось несколько человек, которые не могли уйти из-за неожиданного ливня. Я быстренько юркнул на пассажирское сиденье машины, словно сбегая от их взглядов.

– Ты молодец сегодня, Коити-тян, – сказала бабушка, кладя руки на руль. – Как ты себя чувствуешь, ничего не болит?

– Не, все хорошо.

– С ребятами из класса ты поладишь, как ты думаешь?

– Ну… наверно.

Мы отъехали от школьного здания и медленно направились по скользкой дороге к воротам. И пока мы ехали –

Я глядел в окно, прилипнув к стеклу, и вдруг увидел ее . Дождь уже поутих, но все же это была далеко не морось, а она шла себе без зонта, одна. …Мей Мисаки.

– Что-то не так? – спросила бабушка, выезжая из ворот. Видимо, моя реакция чем-то привлекла ее внимание. Хотя я молчал, окно не открывал, вообще ничего не делал.

– …Не, нормально все. Не беспокойся, – ответил я и, крутанувшись на сиденье, посмотрел назад. Там…

…Мей уже не было. Она как будто растворилась в дожде. Так мне тогда показалось.

1

– Что это?

Я услышал голос Миками-сэнсэй. Она обращалась к сидящему слева от меня парню по фамилии Мотидзуки. Юя Мотидзуки.

Он был маленький, щуплый, бледный, с тонкими, хотя и простоватыми чертами лица. Если бы он переоделся в женскую одежду и отправился в Сибую, его вполне могли бы там принять за симпатичную девчонку и попытаться склеить. Со вчерашнего дня, когда я впервые пришел в школу, мне с ним еще и словом не удалось перекинуться. Я пытался поздороваться, но он всякий раз отворачивался. Трудно было понять, то ли он просто меня стеснялся, то ли был замкнутым и нелюдимым по природе.

От вопроса Миками-сэнсэй щеки Мотидзуки слегка порозовели, и он пробормотал:

– Ну… я хотел нарисовать лимон…

– Лимон? Это?

Кинув взгляд на учительницу, склоняющую голову то так, то этак, Мотидзуки еле слышно ответил:

– Да. Это крик с лимоном.

Четверг, мой второй день в школе. Пятый урок, рисование.

Наш класс занимался на первом этаже старого школьного здания, «нулевого корпуса»; мы разбились на шесть групп, и каждая уселась вокруг отдельного большого стола, в середине которого были выставлены различные предметы: луковица, лимон, кружка и т.д. Темой сегодняшнего урока был натюрморт.

Я выбрал стоящую возле луковицы кружку и начал рисовать ее карандашом на выданном мне листе бумаги. Мотидзуки, похоже, выбрал лимон, но, не знаю…

Вытянув шею, я глянул на лист, лежащий перед ним. Только посмотрел и –

Да, понимаю. У Миками-сэнсэй были все основания задавать вопросы.

Он изобразил гротескное нечто , по форме не имеющее ничего общего с предметами на столе.

Когда он сказал, что это лимон, да, я с трудом смог опознать лимон. Но только по сравнению с фруктом на столе он был вытянут вдвое сильнее – такой высокий, похожий на веретено; и плюс его очертания были все неровные, искривленные. Вдобавок Мотидзуки вокруг него нарисовал такие же волнистые линии, как будто спецэффекты…

Что это ?

У меня возникла точно такая же мысль, как и у Миками-сэнсэй. Но когда я экстраполировал слова Мотидзуки «крик с лимоном», до меня дошло.

Что касается «Крика», даже ученики начальной школы знают – это шедевр норвежского художника Эдварда Мунка. Фигура прижимающего руки к ушам человека на мосту, нарисованная искривленными линиями со странной композицией и в странных тонах. Этот волнистый лимон имел что-то общее с той картиной…

– Ты считаешь, это правильно, Мотидзуки-кун?

Кинув на Миками-сэнсэй еще один взгляд снизу вверх, Мотидзуки нерешительно ответил:

– Да… в смысле, сейчас я вижу лимон таким…

– Понятно.

Миками-сэнсэй сжала губы в линию, потом пробурчала:

– Это не совсем в духе сегодняшнего занятия, но… так и быть, – она грустно улыбнулась, будто признавая поражение, и добавила: – Хотя я бы предпочла, чтобы ты ставил такие эксперименты только на занятиях кружка.

– Аа, ладно. …Простите.

– Не за что извиняться. Продолжай, заверши это так, как начал, – равнодушно посоветовала Миками-сэнсэй и отошла от нашего стола. Тогда –

– Тебе нравится Мунк? – осторожно спросил я Мотидзуки, снова кинув взгляд на его рисунок.

– А… угу. Наверное, – ответил он, не глядя на меня, и снова взял карандаш. Однако какой-то стены вокруг него я не почувствовал и потому продолжил: