Юкито Аяцудзи - Another. Часть 2. Как?.. Кто?..

Не знаю, пытался ли Мотидзуки проявить тактичность или еще что, но он ушел домой первым, оставив нас с Мей наедине. Уже уходя, он вдруг пробормотал: «Ах, да», – и достал что-то из сумки.

– Я хотел вот это тебе дать. Мисаки-сан, тебе я тоже сделаю.

Мотидзуки протянул мне «фото на память», которое мы сделали вечером 8 августа перед воротами «Мемориала Сакитани».

– Скажи, Мисаки – когда ты узнала? – дождавшись, когда Мотидзуки уйдет, я задал Мей вопрос, который меня интересовал все время, что я тут валялся. – Ну, что Миками-сэнсэй… Рейко-сан и есть «лишний»? Когда ты?..

– Когда? – Мей театральным жестом приложила руку ко лбу. – …Не помню.

– Почему ты мне не сказала? – спросил я, серьезно глядя на нее.

– Я считала, что, даже если скажу, лучше от этого никому не будет. Пока не услышала ту кассету… Кроме того… – рука Мей перекочевала со лба на повязку поверх левого глаза. – Я просто не могла тебе рассказать. Как я могла? Миками-сэнсэй была так похожа на твою маму, которая давно умерла. Когда я увидела школьный альбом и те фотографии, которые ты мне дома показал… я подумала: это же просто одно лицо. Ты очень любил ее, правда? Миками-сэнсэй… Рейко-сан.

– Угу… но…

– Что «но»?.. Ты нашел кассету, и я узнала, что «катастрофы» можно остановить, и… вот почему.

«Вот почему»… Да, ей пришлось чертовски тяжело.

Если вернуть «мертвого» в мир мертвых, «катастрофы» прекратятся. Кто же он? Она уже знала, кто . И что она должна была сделать? Что ей нужно было сделать?

Чтобы укрепить свою решимость, она захотела сама прослушать кассету Кацуми Мацунаги, лично услышать его слова. А еще до этого она собственными глазами посмотрела на групповое фото класса 3-3 двадцатишестилетней давности и удостоверилась, что Мисаки Ёмияма обладает «цветом смерти». Так она в одиночку все выяснила и попыталась в одиночку со всем покончить…

– Когда я тебе отсюда звонил, – я решил слегка сменить тему, – я сперва набирал твой мобильный, но не мог дозвониться.

– Да. После той поездки я его выбросила в реку, – будничным тоном ответила Мей. – Кирике… матери потом сказала, что он потерялся при пожаре.

– Почему ты его выкинула?

– Потому что… да, я согласна, он удобный, но все равно это ужасная машинка. Быть связанной с другими все время – это совершенно лишнее.

С этими словами она чуть заметно улыбнулась – и при виде ее лица мне живо вспомнилась наша с ней первая встреча в конце апреля в больничном лифте.

– Хотя, наверное, она скоро заставит меня завести новый.

– Когда заведешь, можно я буду тебе звонить иногда?

– Только иногда, – и Мей снова едва заметно улыбнулась.

«Не хочешь как-нибудь вместе пройтись по токийским картинным галереям?» Я хотел так сказать, но проглотил слова.

Как-нибудь… когда настанет это «как-нибудь»? Сейчас, в отличие от того, что было раньше, этот вопрос уже не вызывал у меня тревоги.

Когда-нибудь… Я знал, что когда-нибудь в будущем снова встречусь с Мей. Я чувствовал. Даже когда я уеду отсюда будущей весной. Даже если мы при расставании не пообещаем друг другу чего-то конкретного. Даже если связь между нами, которую я сейчас чувствовал, оборвется. Я знал, что когда-нибудь мы снова встретимся.

Потом мы вдвоем принялись смотреть фотки, которые дал Мотидзуки.

Их было две. Первую сделал сам Мотидзуки, вторую – Тэсигавара. В нижнем правом углу была дата.

На обоих снимках стояло пять человек.

В центре был столб с табличкой «Мемориал Сакитани». По обе стороны от него на первой фотке стояли (справа налево) я, Мей, Кадзами, Тэсигавара и Миками-сэнсэй – Рейко-сан. На второй место Тэсигавары занимал Мотидзуки, который, как скомандовал тогда Тэсигавара, держался вплотную к «любимой Миками-сэнсэй»…

– Рейко-сан здесь видна, – глядя на фотки, произнес я, чтобы Мей подтвердила. – А Мотидзуки наверняка ее не видит.

– Угу, – кивнула она.

– А цвет ? – спросил я. – Как Рейко-сан тут выглядит?

Мей сняла повязку с левого глаза и снова всмотрелась в фотку. Потом тихо ответила:

– «Цвет смерти».

– …Ясно.

Я вылез из кровати, подошел к окну и приоткрыл створку. День был ясный и солнечный, однако ветерок почему-то оказался прохладным.

– Наверно, мы тоже скоро станем забывать, – произнес я, снова повернувшись к Мей. – Конечно, забудем, что произошло той ночью. И все остальное про Рейко Миками, что произошло между апрелем и той ночью, – тоже забудем. Как Мотидзуки и остальные.