Юкито Аяцудзи - Another. Часть 2. Как?.. Кто?..

Я сел рядом с Мотидзуки и окинул помещение быстрым взглядом. В отличие от внешнего вида здания, внутри все выглядело довольно просто. Какое-то ощущение ретро, что ли. Играла музыка – что-то медленное и джазоподобное, что я, как обычно, совершенно не мог идентифицировать. Да – очень приятное местечко, на мой вкус.

– Добро пожаловать.

Ко мне тут же подошла женщина лет двадцати пяти на вид, чтобы принять заказ. Ее одеяние барменши и длинные прямые волосы идеально вписывались в облик заведения.

– Вы тоже друг Юи-куна? – и она изящно поклонилась. – Спасибо, что заботитесь о братишке.

– Э?

– Я его сестра. Приятно познакомиться.

– А, ага. А я…

– Сакакибара-кун, да? Я про вас слышала от Юи-куна. …Желаете что-то заказать?

– Ааа, это… чай со льдом. Лимонный, пожалуйста.

– Хорошо. Располагайтесь.

Позже я узнал, что она действительно была старшей сестрой Мотидзуки (с разницей в возрасте больше десяти лет), но от другой матери. Звали ее Томока, и она была дочерью предыдущей жены отца Мотидзуки, которая умерла. Несколько лет назад она вышла замуж и сменила фамилию на Иносэ.

Кафе «Иноя» принадлежало как раз ее мужу. Томока-сан заправляла делами днем, Иносэ-сан ночью – такое вот разделение труда и позволяло им справляться.

– Эта кафешка рядом со школой, и вот его друзьям тут всегда рады. Поэтому я сюда забегаю иногда. И тогда… я частенько натыкаюсь здесь на Мотидзуки, ага?

– Да, – тихо отозвался Мотидзуки на слова Тэсигавары.

– Ладно, к делу: почему мы тебя позвали, – Тэсигавара, до того сидевший расслабленно, выпрямился. – Мотидзуки, ты ему расскажи.

– А… ладно.

Мотидзуки промочил губы водой из стакана и протяжно вздохнул.

– Мы с Томокой-сан… у нас хоть и разные матери, но все равно мы кровные родственники… так что она может оказаться втянута в наши проблемы.

– Под «нашими проблемами» ты подразумеваешь «катастрофы» класса три-три? – уточнил я.

Мотидзуки твердо кивнул и продолжил:

– Поэтому я… я не мог ей не рассказать.

– Ты ей рассказал, что происходит?

– …Да.

– Все подряд рассказал, да? – это Тэсигавара.

– Да. Почти все.

– Томока-сан… – Тэсигавара покосился в сторону стойки, где она стояла. – Она тоже училась в Северном Ёми. Она сказала, что была не в три-три, но кой-какие слухи все равно слышала. Поэтому, когда Мотидзуки ей все сказал, она сразу прониклась.

– Ведь уже действительно несколько человек умерло. И она тревожится за меня и других в моем классе, – добавил Мотидзуки, и его щеки порозовели. Вот, значит, в чем дело, пацан? Вот откуда взялся твой интерес к женщинам старше тебя?

– Но проблема сама не решится от того, что она тревожится. «Катастрофы», если начались, уже не прекращаются. Что бы мы ни делали…

– Во, и Мотидзуки рассказал сестре о нашей ситуации и о летнем лагере в августе.

– …Так.

– И в этом разговоре, – Тэсигавара снова выпрямился, – всплыла кой-какая новая информация . От Томоки-сан.

4

Кацуми Мацунага.

Так звали человека, который принес эту «новую информацию» исходно.

Он закончил Северную среднюю школу Йомиямы в 1983 году. То есть – одновременно с Рейко-сан. Более того, в последнем учебном году они с ней были в одном классе – в том самом классе 3-3.

Потом он закончил местную старшую школу и поступил в университет в Токио. После университета устроился в какой-то средний банк, но через пару лет уволился, вернулся в Йомияму, снова поселился в доме родителей и стал помогать с семейным бизнесом.

Он был завсегдатаем «Инои».

– Мацунага-сан к нам заходит пару раз в неделю. Я знала, что он учился в Северном Ёми, но только в начале этого месяца выяснила, что он был именно в классе три-три…

Поскольку я зашел сюда впервые и раньше этой истории не слышал, Томока-сан принялась рассказывать ее лично.

– Я много чего услышала от Юи-куна и решила сама порасспрашивать. Я спросила Мацунагу-сана, был ли «лишний» в его классе, когда он учился. Он к тому времени уже успел прилично набраться. Он сразу вздрогнул, а затем…

Мацунага сидел у барной стойки и продолжал пить, не отвечая на вопросы Томоки-сан ни «да», ни «нет». Потом вдруг обхватил голову руками и запинаясь заговорил; история полезла из него сама, без понукания. Выглядело это как-то так:

«"Проклятие" того года… Это было из-за…

Это… это не я.

Я не сделал ничего плохого…

Благодаря мне они все…

…Я их спас. Я их спас !

Я хотел кому-то рассказать.