Карл Вагнер - Палки

Прошу прощения за запоздалый ответ на ваше письмо от 14 июня. В последнее время я занимался изысканиями, которые, надеюсь, приведут к открытию прежде незарегистрированной мегалитической постройки большой значимости. Разумеется, я весьма огорчен, что от усадьбы на ручье Манн не осталось и следа. Я надеялся, что фундамент дома уцелел. Просматривая документы региона, я выяснил, что в июле 1942 года на область Отселик обрушились катастрофические ливневые паводки, снова повторившиеся в мае 1946 года. Вполне вероятно, что обнаруженный вами старый дом и таинственные сооружения были полностью разрушены вскоре после вашего посещения. Область эта дикая и странная, несомненно, многое о ней мы так и не узнаем.

Я пишу эти строки с чувством глубокой печали. Два дня назад погиб Прескотт Брандон. С его уходом из жизни меня постигла тяжелейшая утрата, как и вас, и всех, кто знал его лично. Остается надеяться, что полиция поймает жестоких убийц, совершивших такой бесчеловечный и бессмысленный поступок, — очевидно, это были воры, неожиданно замеченные на месте преступления во время ограбления офиса Прескотта. Полиция считает, что убийцы находились под действием наркотиков ввиду ужасной и бессмысленной жестокости преступления.

Я только что получил третий том Алларда «Грешные земли». Великолепное издание. Происшедшую трагедию еще труднее пережить, понимая, что больше Скотти не выпустит в свет подобных шедевров…

Потрясенный Леверетт взирал на письмо. Известий о смерти Брандона он еще не получал — всего лишь несколько дней назад он распечатал пришедший от издателя пакет с первым томом «Грешных земель». Вспомнилось несколько строк из последнего письма Брандона — строк, которые тогда показались ему забавными:

Твои «палки» пользуются успехом, Колин, и я уже изрядно утомлен бесконечными вопросами о них. Особо усердствует некий майор Джордж Леонард, он столь навязчиво стремится разузнать подробности, что, боюсь, я сболтнул лишнего. Несколько раз он писал тебе. Я знаю, сколь высоко ты ценишь уединение, поэтому просто сказал майору, что всю корреспонденцию передаю тебе лично. Он хочет увидеть твои эскизы в оригинале, сдается мне, но я не люблю подобных ему любителей оккультизма. Честно говоря, встречаться с ним мне очень не хочется.

— Мистер Колин Леверетт?

Леверетт рассматривал высокого худощавого мужчину, с улыбкой появившегося в дверях мастерской. Спортивная машина, на которой он приехал, была черной и дорогой, то же можно было сказать и про водолазку, кожаные брюки и глянцевый портфель. От изобилия черного лицо мужчины казалось мертвенно-бледным. Судя по поредевшим волосам, возраст незнакомца приближался к пятидесяти. За солнечными очками скрывались глаза, а черные автомобильные перчатки прятали руки.

— Скотти Брандон сказал мне, где вас можно найти, — сообщил незнакомец.

— Скотти? — осторожно переспросил Леверетт.

— Да, к сожалению, мы потеряли общего друга. Я разговаривал с ним как раз перед тем, как… Но по выражению вашего лица я вижу, что Скотти вам ничего не сказал. — Незнакомец неловко замялся, потом представился: — Меня зовут Дана Аллард.

— Аллард? — переспросил художник.

Посетитель смутился:

— Да. X. Кеннет Аллард был моим дядей.

— Я даже не знал, что у Алларда остались родственники, — задумчиво пробормотал Леверетт, пожимая протянутую руку.

Встречаться с Аллардом лично ему не приходилось, но лицо гостя показалось очень похожим на фотографии писателя, которые Леверетту доводилось видеть. К тому же художник вспомнил, что Скотти перечислял авторский гонорар какому-то наследнику.

— Мой отец был единокровным братом Кеннета.

— Вот как, — сконфузился Леверетт. — Пожалуйста, присаживайтесь. Что привело вас в наши края?

Дана Аллард похлопал по черному портфелю:

— Привело меня к вам то, что я обсуждал со Скотти. Совсем недавно я обнаружил несколько неопубликованных рукописей дяди. — Он раскрыл портфель и передал Леверетту пачку пожелтевших листков. — Отец, ближайший родственник, забирал личные вещи Кеннета из больницы. Он никогда не был высокого мнения ни о самом дяде, ни о его сочинениях, поэтому засунул вещи брата подальше на чердак и забыл о них. Скотти же был чрезвычайно взволнован, когда я рассказал ему о находке.

Леверетт просматривал рукопись — пробегал глазами страницу за страницей неразборчивого почерка со вставками исправлений, похожих на не поддающиеся расшифровке головоломки. Раньше художник видел фотографии рукописей Алларда. Без сомнения, перед ним его рукопись.