Абрахам Меррит: Жители ада

Не могу описать эту резьбу. Ни один человек этого не сможет… Наш глаз может уловить ее не лучше, чем какие-нибудь тени четвертого измерения. Только какое-то смутное ощущение в мозгу. Расплывчатые существа, не создающие никакого отчетливого представления, но накладывающиеся на сознание, как горячие печати… возникают какие-то обрывки мыслей о ненависти, о схватке между всяческими чудищами, о невероятно отвратительных стремлениях и желаниях.

И тут я понял, что что-то находится перед алтарем в пятидесяти футах надо мной. Я знал, что оно здесь, чувствовал его присутствие каждым волоском и каждым кусочком кожи. Что-то бесконечно злобное, бесконечно ужасное, бесконечно древнее. Оно таилось, оно нависало, оно угрожало и оно… было невидимо.

Невдалеке виднелся круг голубого света. Я побежал к нему. Что-то побуждало меня повернуться, подняться по ступеням, уйти. Но это оказалось невозможным. Какая-то сила вела меня, словно я попал в сильное течение. Я прошел через круг. И оказался на улице, которая уходила в туманную даль между рядами покрытых резьбой цилиндров.

Там и тут торчали гадкие деревья. Между ними находились каменные сооружения. Я смог рассмотреть покрывавшие их поразительные изображения. Цилиндры походили на гладкие, лишенные коры стволы упавших деревьев, усыпанные ядовитыми орхидеями. Они били по глазам, скребли по нервам. И нигде не видно и не слышно ничего живого.

В цилиндрах виднелись круглые отверстия, похожие на круг, через который я покинул Храм Лестницы. Я прошел в одно из них и оказался в длинной пустой сводчатой комнате, чьи кривые стены почти смыкались в двадцати футах над моей головой, оставляя широкую щель, которая вела в такую же комнату наверху. В комнате не было абсолютно ничего, кроме того же пятнистого красноватого света, который я видел в Храме. Я споткнулся. Я по-прежнему ничего не видел, но споткнулся обо что-то лежащее на полу. Протянул руку — и она коснулась чего-то холодного и гладкого… это что-то шевельнулось… я повернулся и рванулся оттуда… побежал, размахивая руками… плача от ужаса…

Когда я пришел в себя, то по-прежнему находился среди каменных цилиндров и красных деревьев. Я пытался вернуться, найти Храм. Я более чем испугался. Я походил на только что отлетевшую душу, которая ощутила первые ужасы ада. Храм я не смог найти, сколько ни старался. Потом туман начал сгущаться и светиться, цилиндры засверкали ярче. Я понял, что в мире вверху начался вечер, и чувствовал, что с темнотой для меня наступает время опасности. Что сгущающийся туман — это сигнал к пробуждению существ, живущих в пропасти…

Я вскарабкался на одно из сооружений. Спрятался за кошмарным каменным чудовищем. Может быть, подумал я, удастся пересидеть, пока туман не посветлеет и опасность не минует. Вокруг меня послышался какой-то ропот. Он был повсюду… он рос, рос, перешел в громкий шепот. Я выглянул из-за камня на улицу. Увидел движущиеся огоньки. Все больше и больше огней, они выплывали из круглых дверей и заполняли улицу. Самые высокие плыли в восьми футах над тротуаром, самые низкие — в двух. Они торопились, они прогуливались, они кланялись, они останавливались и шептали…

— Боже праведный! — выдохнул Андерсон.

— Да, — продолжал человек, — это, несомненно, были живые существа. У них есть сознание, воля, мысли — не знаю, что еще. В поперечнике самые большие достигали двух футов. В центре яркое ядро — красное, синее, зеленое. Это ядро постепенно тускнело и переходило в туманное сияние… Казалось, оно скрывает пустоту, но пустоту, в которой что-то есть. Я напрягал глаза, стараясь рассмотреть тело, в котором играли и переливались огни, но ничего не видел.

И вдруг я одеревенел. Что-то холодное и тонкое, как хлыст, коснулось моего лица. Я повернул голову. Рядом со мной три огонька. Бледно-голубые. Они смотрели на меня — если можно вообразить, что эти огни — глаза. Еще одна плеть схватила меня за плечо. От ближайшего огонька послышался резкий шепот. Я закричал. Шепот на улице неожиданно стих. Я оторвал взгляд от бледно-голубого шара, удерживавшего меня, и оглянулся — все эти твари устремились ко мне. Они подлетали, останавливались и смотрели. Теснились, толкались, как толпа зевак на Бродвее. Я почувствовал, что меня касаются десятки щупалец…

Я пришел в себя уже в огромном Храме Лестницы. Я лежал у подножия алтаря. Все тихо. Огней нет, только пятнистый красный свет. Я вскочил на ноги и побежал к лестнице. И сразу загремел на пол. Я увидел, что вокруг пояса у меня полоска желтого металла. К ней прикреплена цепь. Я прикован к алтарю.