Абрахам Меррит - Жители ада

Пока я так размышлял, наступил рассвет, а с ним и тишина. Я допил то, что оставалось во Фляжке, выполз из пещеры и снова начал подъем. В полдень ноги мои отказали. Я разорвал рубашку, обвязал колени и руки. И пополз дальше. В сумерках я снова залез в одну из пещер и ждал, пока не сгустился голубой туман, не поднялся столб света и не начался шепот.

Но теперь в шепоте звучала новая нота. Он больше не грозил мне. Он звал и льстил. Он манил. Он притягивал. Новый ужас охватил меня. Во мне поднялось мощное желание выйти из пещеры и спуститься вниз, отдаться огням, позволить им делать со мной, что угодно, унести, куда угодно. Желание росло. С каждой вспышкой луча оно усиливалось, и я наконец задрожал от желания, как дрожал от песни в Храме. Тело мое превратилось в живой маятник. Вздымался столб света, и я устремлялся к нему. Но душа не сдавалась. Она прижимала меня к полу пещеры. Всю ночь она боролась с телом, со страшными чарами жителей пропасти.

И опять наступил рассвет. Снова я выполз из пещеры и увидел Лестницу. Подниматься я больше не мог, руки мои кровоточили, ноги болели. Я с диким трудом заставлял себя переползать со ступеньки на ступеньку. Скоро руки онемели, ноги омертвели. Только воля тянула мое тело вверх шаг за шагом…

И цветной кошмар бесконечного подъема по бесконечным ступенькам, воспоминания о тупом ужасе, настигавшем меня, когда я прятался в пещерах, а свет пульсировал, а шепот все звал и звал, воспоминания о том моменте, когда я проснулся и обнаружил, что тело подчинилось этому зову и утащило меня к выходу, а мириады шаров столпились снаружи в тумане и глядят на меня. И мучительный долгий подъем к покинутому раю голубого неба и открытого мира.

А потом — неожиданное осознание того, что надо мной чистое небо, а край пропасти — позади, и смутные картины, как я ползу мимо гигантских ворот, прочь от пропасти, сны о странных гигантах в остроконечных шапках с затянутыми вуалью лицами, которые толкают меня в спину и дают силы ползти, отгоняют светящиеся шары, которые хотят утащить меня назад, в провал, где в ветвях красных деревьев со змеиными коронами плывут планеты…

И долгий, долгий сон — один Бог знает, сколько я спал в ущелье между скал. Проснувшись, я увидел далеко на севере поднимающийся столб света, огни по-прежнему охотились, шепот звал.

И снова я полз на омертвевших ногах, которые, подобно кораблю древнего моряка, двигались сами, без моего участия, но уносили меня от этого проклятого места. И вот ваш костер…

Человек улыбнулся нам. Потом тень усталости вновь навалилась на его лицо. Он уснул.

В полдень мы свернули лагерь и понесли человека на юг. Три дня мы несли его, а он продолжал спать. На третий день — во сне — он умер. Мы сложили большой костер и сожгли его тело, как он и просил. Развеяли пепел в лесу вместе с пеплом костра. Великим волшебством нужно обладать, чтобы собрать этот пепел и снова утащить его в пропасть, которую он называл проклятой. Не думаю, что у обитателей ада есть такая сила…

Но возвращаться к пяти вершинам, чтобы проверить это, мы не стали…