Евгений Константинов - Нежелательные встречи, или Барбусы обожают тараканов (сборник)

— Ты чего, решил свою утку в дуршлаг превратить? — раздался сверху голос Сергеича.

— Да нет. По бобру сдуру стрельнул, а он сразу ко дну пошел, — объяснил я приятелю, спустившемуся с моста.

— Откуда здесь бобрам взяться?

— Да мало ли откуда… Охота-то на них закрыта, вот и расплодились…

— А зачем загубил зверюгу, если знал, что если утонет, его все равно достать не получится?

— Говорю же — в азарте выстрелил! — отмахнулся я.

— Бывает, — сразу прекратил досаждать Сергеич. — А я, погляди, какого крякового завалил!

Он скинул с плеч рюкзачок и предоставил мне на обозрение красавца-селезня:

— И по такому делу я предлагаю…

— Да я-то как раз двумя руками — за, — согласился я, не дожидаясь окончания недвусмысленной фразы. — Но не будем же мы под мостом твой успех отмечать! Тем более, я еще свою утку не достал.

— Так чего же ты ее не достаешь?! — справедливо взмутился приятель.

— Да вот, тебя ждал, чтобы помог, — слукавил я. — Подержи ружьишко, пока я спиннинг соберу.

Тем временем утку унесло за очередной поворот, добежав до которого, я увидел, что ее вот-вот вновь прибьет к противоположному берегу и затопленным кустам, в которых она могла бы застрять окончательно. Я стал забрасывать блесну, рассчитывая, чтобы, упав за утку, она при подмотке зацепила ее тройником за крыло или шею. Уже третий заброс оказался удачным, и я, потихоньку вращая катушку, стал подтаскивать к своему берегу забагренную птицу.

Но вдруг вода под ней всколыхнулась, неясная тень поднялась из глубины и взрывом вырвалась на поверхность. Леска моего спиннинга натянулась, еще пару секунд удерживала пропавшую с глаз утку и лопнула с громким щелчком. Еще мгновением раньше я успел почувствовать что-то похожее на передавшийся мне через леску, спиннинг и руки озарение или импульс. В голове словно обозначилось понятие, смысл которого был: «Не твое, не получишь, не отдам…»

— Что, блесну оборвал? — спросил подошедший Сергеич, увидев свисающий с кончика спиннинга обрывок лески.

— Оборвали. Вместе с уткой оборвали.

— Ну, да, — усмехнулся приятель. — Скажи еще, что это твой бобер оборвал.

Я вопросительно посмотрел на Сергеича, собрался сообщить ему, что, возможно, он совершенно прав, но вместо этого лишь сказал:

— Ладно, уж, давай свою водку, а то у меня ноги совсем задубели…

— А утка-то где? Что, доставать не собираешься? — недоверчиво спросил Сергеич, возвращая мне ружье и скидывая с плеч рюкзак.

— В кусты под тем берегом занесло, — выдал я более правдоподобную версию. — Доставать ее — только время терять. Лучше других пойдем искать. Но сначала выпьем. А то — ноги мои, ноги…

Говорят, чтобы не страдать от холода, надо в первую очередь держать в тепле ноги. Но вода быстрой, родниковой Истры даже летом никогда не была теплой. Купание в ней обычно заканчивалось, едва успев начаться. Сейчас, судя по окоченевшим ногам, мое купание сильно затянулось. Вернее, не купание, а нахождение в воде. Вынужденное. Очнувшись после соприкосновения моей головы с упавшей ивой, я испытал нечто вроде шока. И было от чего.

Во-первых, я находился на не берегу любимой речушки, а в какой-то не то огромной норе, не то в маленькой пещерке, наполовину заполненной водой. Свет в пещерку проникал, сквозь щель между отвесным берегом и наполовину обрушившейся площадки, на которой я недавно сидел и под которой теперь оказался, и также через неширокую полосу между водой и противоположной стороной площадки. Во-вторых, кисти моих рук оказались кем-то вставлены в расщелины двух толстых веток торчащих из воды по бокам от меня. При этом вода чуть-чуть не доходила мне до паха. В-третьих, в пещерке я был не один. Напротив меня, точно в таком же полуподвешенном положении находилась девушка в фате — та самая невеста… И, в-четвертых, я различил в сумерках, слева и справа от нее две уставившиеся на меня морды. Одна из которых принадлежала не иначе как тому самому жениху, вторая, хоть и мало чем от нее отличалась, но все-таки была не человеческой а бобровой! И в зубах у этой бобровой морды был букет цветов, завернутых в серебристую обертку.

Мне часто снятся сны, и не всегда радужные, бывают и неприятные, и страшные, и кошмарные. И бывало, что когда кошмарный сон подходил к своей кульминации, я, отказываясь в него верить, заставлял себя проснуться, и… просыпался!

Сейчас я попытался проделать то же самое, то есть зажмурился и замотал головой, приказывая себе проснуться…