Евгений Константинов - Пока не перевёрнут треугольник

Она посмотрела на меня, в подобие улыбки обнажила два ряда детских зубов и перевернула лист бумаги, на котором только что рисовала, на сто восемьдесят градусов. Джип исчез, оставив после себя лишь сухое, не намоченное дождем пятно.

А я вдруг почувствовал, что моя правая рука может свободно двигаться, дождь растворил связывающие ее путы. Я подставил ладонь под капли, плеснул немного водички на левую кисть, и белоснежные пряди сразу растаяли. Свободен! Неужели все закончилось?

И тут я услышал женский визг. Внизу, вдоль обрывистого берега бежала Вера, а за ней, с вытянутыми вперед руками летел Ловец. Задаться вопросом, почему вода не действует на Ловцов, я не успел; там, где сейчас были Верка и Ловец, дождь не шел. Граница падающей сверху воды была где-то посередине между нами.

— Верка! — что есть мочи заорал я. — Сюда! Вверх! Под дождь! Быстрей!

Она услышала, бросила на меня полный отчаяния взгляд, но все поняла. И стала с немыслимой скоростью карабкаться вверх по склону. Но и Ловец тоже увеличил скорость. Это перламутровое порождение кисти художника приготовилось снять с головы девушки скальп. Порождение кисти…

Я подскочил к мольберту, схватил картину, обезображенную треугольником, и перевернул ее на сто восемьдесят градусов. В тот же миг Ловца, который успел схватить Верочку за волосы, словно сдуло порывом ветра. И словно крутящуюся в вихре бабочку, его понесло, понесло через фрагму к дальнему берегу, где светящийся на фоне гор треугольник перевернулся обратно углом верх и основанием вниз, где тускнеющее окно в другой мир заполнялось привычным пейзажем кипрских гор. Крохотная перламутровая вспышка, еще одна, и… все! Словно бы ничего и не было.

Если, конечно, не знать, что неподвижные пятна у воды на противоположном берегу, выбивающиеся из знакомого ландшафта, — мои друзья-спиннингисты, которые не сделают больше ни одного заброса. И если бы не Верочка, уже попавшая под дождь, но отчаянно продолжающая карабкаться вверх по заросшему терновником склону. И еще если бы не картина в моих руках…

Капли до этого падавшие только на верхний край рамки и заметно ее разъевшие, теперь стучали по холсту, перемешивая и смывая краски. Я установил картину обратно на мольберт, но, не успев отвернуться, увидел проявившуюся на холсте короткую надпись. Четыре слова, тут же размытые крупными каплями дождя. Четыре слова, которые очень мне не понравились:

«До встречи в Подмосковье»…