Алексей Филиппов - Плач Агриопы

Серго, проводивший управдома и Тасю до этого самого дивана, теперь явно испытывал смущение. Как развлечь гостей — он не ведал. В деле развлечения он был плох. Оказавшись в штабе, он сделался плох. А до того — казался очень хорош. До того он вился ужом, хитрил и мудрил, чтобы доставить гостей в штаб. Нырял в какие-то подворотни, заставлял пережидать там за укрытиями группы агрессивно настроенных манифестантов; потом вывел подопечных к машине, дорулил до железнодорожного полотна и заставил их ковылять по нему; потом пересадил в другое авто. Всё это — с оглядкой и в одиночку: от Павла и Таси содействия выходило — с гулькин нос. Но Серго справился, сопроводил гостей, куда следовало (в какой-то новый, другой ангар, не в тот, где прежде священнодействовал Овод; этот размещался в черте города, в окружении танков и бронетранспортёров). А гости никому там оказались не нужны, ими никто не интересовался. Создавалось впечатление: боец привёл в штаб гостей исключительно по собственной инициативе, не согласовав визит ни с кем из вышестоящих. Павлу удалось поговорить с несколькими «официалами»: обменяться парой фраз с каждым — не более того. Разговора не вышло.

- Вы нашли кого-то из моей команды? — вопрошал управдом.

- Пока нет. Но мы прилагаем все усилия, — отвечали ему.

- Это же возможно, — настаивал Павел. — В одежде каждого из нас — маячок. Просто отслеживайте сигнал — неужели это так трудно?

- Отключились все маячки, кроме вашего, — нехотя сообщили ему. — Возможно, были уничтожены. На Красной площади — давка. Наверняка есть жертвы. Их количество — мы пока даже не прогнозируем. Может, сотни…

- Моя дочь, Татьяна…. С ней всё в порядке? Я могу её увидеть?

- В порядке. Она не здесь. В другом модульном комплексе.

- Я бы хотел поехать к ней.

- Это невозможно.

- Тогда что мне делать здесь?

- Ждать.

- Чего именно?

- Мы не уполномочены обсуждать это. Вы появились в тревожное время. Когда ситуация разрядится, вами займутся. Ждите.

И Павел ждал. Тася тоже сперва ждала чего-то. Но её терпения хватило на полчаса. Через этот короткий промежуток времени девушка заснула. А Павел упрямо сопротивлялся сну, сам не зная, зачем.

Через час такого томления в конференц-зале народу прибыло. Прибыток оказался невелик — один единственный человек. Но эта персона странно нервировала Павла: едва появившись, принялась барражировать по залу, бросать на управдома, Тасю и Серго пронзительные взгляды. Павел, поначалу игнорировавший новичка, наконец, ответил ему: испепеляющим взглядом — на взгляд. Заодно оценил надоедливого: ничего особенного, высокий худощавый мужчина, лет сорока пяти, с аккуратной округлой бородкой и высоким «аристократическим» лбом, в сером вязаном свитере, с высоким горлом, и плотных чёрных джинсах. Такого легко было представить с гитарой, у костра, в турпоходе советских интеллигентов. Он, похоже, смутился, когда управдом зыркнул на него. И даже на добрых десять минут оставил суету, присел на высокий офисный стул в углу. Но затем, как будто набравшись мужества, снова вскочил на ноги и направился прямиком к Павлу.

- Прошу прощения, мы не знакомы, но я осмелюсь… — он вдруг сделал руку «лодочкой» и протянул её управдому, словно пытался поздороваться. При этом он сильно сгибал локоть и удерживал ладонь на уровне живота: может, боялся, что собеседник не ответит на дружеский жест; в итоге выходило нелепо и забавно. — Моё имя — Карп Власович Сотников, — представился он. — Я — ассистент профессора Струве. Мне сказали: вы виделись с профессором не далее, как сегодня утром. И вообще — были с ним… ну, понимаете… во всё то время… пока он… воображал себя другим человеком. Мне сказали — не разговаривать с вами без дополнительного разрешения. Но я просто хочу знать: профессор… он говорил что-нибудь… о работе?

- Я вас помню, — Павел и вправду вспомнил: свои мучительные раздумья, тысячу лет назад, когда начинавшаяся эпидемия казалась газетной уткой. Раздумья: звонить ли Струве, сдавать ли эпидемиологам больных Еленку и Татьянку. Сейчас ему это виделось именно так: он мог сдать, или защитить. Тогда Еленка была жива, а он, Павел, всё же решил довериться профессору. Набрал номер с визитки, которую вручил ему профессор в Домодедово — и услышал в трубке: «Струве — пропал, не объявился дома, не вернулся на службу». Да-да, Павел не сомневался: с ним тогда говорил вот этот, мягкий, с интонациями зануды, голос. — Я помню вас, — повторил управдом. — Мы общались по телефону. Но проблема в том… видите ли… Струве, каким вы его знали, — личность Струве — исчезла из этого мира одновременно с исчезновением его, как вашего научного руководителя, — из вашей реальности. Я, наверно, объясняю путано. Если проще: даже если бы вы были рядом с ним в то время, в какое был я, он бы ни слова не сказал вам об эпидемиологии. Зато вы бы узнали очень многое об алхимии — о тинктуре, о зелёном льве и красном льве.