Сергей Белошников - Ужас приходит в полнолуние

Только бы больше ничего не случилось.

Невольно я тоже начал нервничать — Кирилла все не было и не было. В голову лезли совсем уж невероятные предположения, типа: по дороге назад Кирилл наткнулся на убийцу, или заблудился в лесу, или — не дай бог — споткнулся в темноте и сломал ногу.

Я вздохнул и, каюсь, суеверно поплевал через плечо — надеюсь, что ничего экстраординарного все же не произошло. И тут послышался легкий стук в окно кабинета. Я вскочил с кресла и резво, словно юноша — откуда только прыть взялась, — кинулся к окну. Отодвинув штору, я увидел лицо Кирилла, мелькнувшее в полосе света, упавшего из окна.

Ну наконец-то!

В спешке чуть ли не ломая ногти, я открыл шпингалеты и распахнул окно. Кирилл легко подтянулся, залез на подоконник и бесшумно спрыгнул на пол. Донесся уже близкий раскат грома.

— Я уже не знал, что и думать! — сказал я с облегчением. — Куда ты запропастился?

— Дорога не очень хорошая, да к тому же немного время не рассчитал. Под конец уже просто бежал, — сказал он, закрывая створки окна на шпингалеты и наглухо задергивая шторы.

Разговаривали мы шепотом.

— Тебя никто не видел?

— Думаю, что кроме крапивы — никто, — усмехнулся Кирилл и подул на обожженную ладонь. — К самому дому вообще ползком пробирался, как диверсант. А где Стася?

— Наверху, у себя.

Он замялся и отвел взгляд. Я невольно усмехнулся:

— Сходи, приведи ее сюда. Только осторожно — там темно. Я ей велел свет не зажигать.

— Ничего, у меня фонарик.

Кирилл положил «моссберг» и рюкзак на диван, вытащил из кармана куртки, включил фонарик и быстро вышел из комнаты. Я потянулся к папироснице. Достал наверное уже тридцатую за этот день папиросу. Но прикурить не успел. Послышались торопливые шаги, и на пороге кабинета вырос Кирилл. Вид у него был растерянный. Хм. Неужели глупая девчонка рассердилась на него за опоздание? Напрасно, абсолютно напрасно. Придется с ней поговорить.

Но высказать Кириллу свое мнение по этому поводу я не успел.

— Николай Сергеич, ее там нет, — растерянно сказал Кирилл.

— Как это нет?!

— Вот так. Стаси нет.

Я медленно привстал с кресла: нет, Кирилл не шутил.

— Да, еще: у нее в комнате окно настежь распахнуто, — добавил он.

— А на первом этаже, в гостиной, на кухне ты не смотрел?

— Нет.

— Станислава! — крикнул я. — Стася!

Ответом была тишина.

Больше я не медлил ни секунды. Я схватил «зауэр», Кирилл — свой «моссберг», и мы бросились на второй этаж.

Мы тщательно обшарили весь дом — сверху донизу. И в подвал спустились, и на чердак залезли. Потом обежали вокруг дома, обследовали сад, посмотрели в сарае и теплице. Никого. Стася исчезла. Хорошо еще, что нигде не было следов борьбы или крови. Значит, он на нее не напал. Но что заставило ее уйти из дома? Ночью? Не дождавшись прихода Кирилла?..

Я терялся в бессмысленных догадках, не знал, что и подумать. Мы с Кириллом остановились возле крыльца. Холодный ветер, предвестник скорой грозы, налетал резкими порывами, шумел в кронах яблонь; грохотал гром, и за лесом, уже совсем близко, вспыхивали молнии, на короткий миг освещая донельзя встревоженное лицо Кирилла.

— Мне одно понятно: пока вы были в кабинете, она вылезла в окно! — прокричал Кирилл, перекрывая шум ветра. — Но куда она отправилась? И зачем? Что, что случилось?!

Я не знал, что случилось, но понял, что надо делать.

— Пойдем в дом! — крикнул я. — Надо скорей звонить Терехину!

— Кому?

— Я же тебе рассказывал про него, ты забыл?! Терехину! Майору, уголовный розыск!..

Я ворвался в дом и бросился к телефону. Набрал две цифры. Трубку на том конце не брали, как мне показалось, целую вечность. Наконец ответил дежурный по отделу — незнакомый мне старший лейтенант Ивушкин. Я назвал себя и попросил немедленно соединить меня с майором. Остолоп дежурный стал было сопротивляться, но я сказал, что дело связано с убийствами, речь идет о жизни человека, и пригрозил: если он не соединит меня с Терехиным, я приложу все силы для того, чтобы господин Ивушкин не дослужил до пенсии.

Моя угроза возымела действие. В трубке послышалось шуршание, а потом мне ответил заспанный голос майора:

— Слушаю, Терехин.

Долго объяснять суть дела мне не пришлось. Едва майор понял, что Станислава пропала, как он тут же, не церемонясь, прервал меня и сказал, что немедленно выезжает, будет через десять минут. И добавил, чтобы я никуда не уходил. И не волновался понапрасну — пока ничего страшного не случилось.