Олард Диксон - Восставший из ада III - Ад на земле

— Что? — переспросила Джоун, не сумевшая переключиться так же быстро.

— Ты говорила по телефону, что тебе кошмар приснился, — теперь Терри выглядела довольной и счастливой.

С комфортом, подогнув под себя ноги, она наслаждалась вкусом крепкого черного кофе, в который для аромата Джоун добавила ложечку коньяка.

— Ах, да, — вспомнила Джоун. — Не то, чтобы кошмар… Я знаю, в чем дело.

— А в чем?

— Почему тебе это так интересно?

— Прошу прощения…

— Да ничего страшного. Мне приснился отец.

— Да?! А он что, к тебе лез?

— Нет, нет, — заверила Джоун. — Ничего такого. Он умер до моего рождения. — Во Вьетнаме погиб. Я не знаю подробностей. Но мне снится смерть… Я пытаюсь его спасти…

— Это здорово! — воскликнула Терри.

Джоун удивленно на нее посмотрела, не разделяя внезапного веселья.

— Извини… — попыталась исправить свою неловкость Терри. — Просто… Мне вообще не снятся сны. Никогда. Ложусь и проваливаюсь в какую-то черную яму, а открываю глаза — уже утро. Наверное, так же выглядит смерть, только без пробуждения.

— Может быть…

— Для меня является странным само состояние сна. Я завидую. Как будто у всех есть это ощущение, а у меня нет. Дома, улицы, я, мои дурацкие кавалеры… — вот и весь мой мир. Но есть ведь что-то еще. Неизвестный ночной мир? Это ведь здорово, — Терри закатила глаза и отодвинула от себя чашку с темной гущей на донышке. — Хороший кофе.

Терри встала и прошлась по комнате, вытягивая руки вверх и сладко зевая.

— У тебя есть сигареты?

— Да, секунду…

Джоун на миг скрылась за дверью спальни и показалась вновь с пачкой «Salem» и небольшой хрустальной пепельницей на четырех ножках. Терри вытащила сигарету с белым фильтром, увидев, что Джоун кладет коробку на стол, спросила:

— Ты не будешь?

— Пытаюсь бросить, — неизвестно зачем соврала Джоун.

— Да ладно тебе, — махнула рукой Терри. — Какого черта, ты ведь не собираешься вечно жить?

— Вечно — нет, но быть здоровой…

— Ерунда это все! Тогда тебе и кофе пить нельзя, да и вообще ничего нельзя. Дышать отравленным воздухом тоже вредно. Жизнь, сама по себе, опасная для здоровья штука.

— А ты, оказывается, философ!

— Да нет, — Терри явно испугалась этого ярлыка. — Просто я недавно прочла научную статью об участившихся случаях рождения детей без головного мозга из-за загрязнения окружающей среды токсичными веществами. Там даже фотография помещалась: такой весь зеленый со здоровенной плоской башкой. Бр-р, — Терри поморщилась, — Нэнфалы, кажется, называются.

— Анэнцефалы, — поправила Джоун.

— Вот-вот. А потом рожай детей после этого.

Терри подошла к рабочему столику, над которым висели фотографии родных и знакомых Джоун.

— А это кто? — показала она на молодого человека в военной форме с нашивками десантника.

— Мой отец, — ответила Джоун. — Помнишь, я говорила, что он умер…

— Понятно, — Терри обратила внимание на кучу исписанных бумажных листочков разного формата, сложенных стопкой. На первом листе была выведена округлая надпись фломастером «Бойлерная», далее шли мелкие стенографические строчки, набросанные рукой Джоун. — Ты, наверное, об этом хочешь поговорить?

— Терри, — подошла к ней Джоун. — Там произошло что-то ужасное… Я хочу знать — что именно.

— А если я ничего не знаю, — заволновалась девушка, роняя пепел на бежевый палас.

— Ты дружила с тем парнем?

— Нет.

Джоун неодобрительно посмотрела на нее.

— Ну ладно, — решила сознаться Терри Крейд. — Я видела его пару раз в клубе.

Джоун покачала головой, скрестив руки на груди.

— Но я даже с ним никогда не танцевала и, вообще, ничего такого… — запротестовала Терри, заметив ее недоверие. — Он вор! Он забрал это со статуи. Я видела, что он около нее крутился, делая вид, что пьет пиво.

— Что «это»? С какой статуи?

— С каменной. Она стояла между баром и дискотекой. Такой квадратный столб с уродливыми мордами.

— А где она сейчас?

— Джей утащил ее к себе в комнату, на второй этаж котельной.

— Ясно. А что ты подразумеваешь под «этим» и откуда взялись цепи?

— Я и пытаюсь объяснить… Сейчас, подожди…

Терри выскочила в прихожую и вернулась с грязной коробкой в руке.

— Вот — отсюда! — выпалила она, протягивая Джоун какой-то предмет в виде кубика, напоминающий шкатулку.

Джоун двумя пальцами подняла шкатулку и повернула на свет.

Сквозь пыль и копоть на ее поверхности проступал чуть выпуклый узор, состоящий из комбинации всевозможных изломов. Откуда-то изнутри лилась тонкая нежная мелодия, от которой трепетало сознание и исчезал душевный покой.