Антон Зырянов - Я живой!

Кот и Зевс вытащили из нутра транспорта носилки, на которых лежала грязная измученная девушка. Она была в сознании и затравленно озиралась по сторонам. Руки и ноги зараженной были зафиксированы, привязаны к металлическому каркасу носилок, но она была слишком напугана, чтобы пытаться вырваться.

Последним из группы транспорт покинул Бер, мягко, словно кот на траву, спрыгнув на бетон. Командир группы и самый опытный убер, верный помощник и первоклассный исполнитель. Заметно прихрамывая, он подошел к ожидавшему его Доку (так называли Валентина Петровича подчиненные, он сам настаивал на подобном обращении).

— Здравия желаю, Док. В вертолете тело мутанта. Мы подумали, что вы захотите его разрезать и изучить, поэтому и захватили.

— Рад, что с вами все в порядке. — Ответил Валентин Петрович. — Вы правильно сделали, что взяли тело. Вы проверили? Он точно?..

— Наш проводник снес ему полчерепа из карабина: двенадцатый калибр, с близкого расстояния. — Бер устало махнул в сторону вертолета. — А вот, кстати, и он.

Из вертолета, цепляясь за дверь, выбрался потрепанный мужчина лет двадцати пяти и, пошатываясь, побрел за несущими носилки Котом и Зевсом.

— Зачем вы притащили его сюда? — Док сделал недовольное лицо. — Избавьтесь от него…

— Зевс попросил его оставить…

— Это что, бродячий пес, чтобы его оставлять? — Док поморщился. — Почему ты потакаешь его прихотям? Зевс такой же солдат, как и все.

— Парнишка спас нам жизни, — ответил Бер, уклоняясь от ответа. — Док, мы пристроим его, он не будет помехой…

Док ничего не ответил — он молча развернулся и зашагал в сторону лаборатории.

С Катей мне никто увидеться не дал. Да и вообще — обращались со мной как с пустым местом. Когда я подошел к Беру, чтобы поблагодарить его за то, что взял меня с собой, а не оставил без сознания там, в торговом центре, убер сказал, чтобы я благодарил Зевса за то, что жив, что если бы не он, командир группы оставил бы меня на съедение мертвякам.

Так начался мой первый день на базе «Лаба». Зевс — единственный обитатель базы, который относился ко мне, как к живому человеку, а не как к приблудной дворняге, рассказал мне, что базу прикрывают вояки. К своим операциям они уберов не привлекают, захватить территорию не пытаются: во-первых, не факт, что получится, а во-вторых, у Дока было что предложить жителям нефтеносного «Села». Лекарства. Антибиотики, обезболивающие, наркотики. По сути, Лаба была единственным во всем Некрополе производителем и поставщиком «свежих» лекарств. То, что приносили из рейдов искатели, вроде меня, не всегда можно было использовать, ведь даже у анальгина есть срок годности.

Лекарства распространялись через дилеров, которые путешествовали от базы к базе, налаживали каналы поставок, заключали договоры. Те, кто пытались кинуть дельцов, работающих на Дока, жили недолго и, как правило, несчастливо.

О расположении базы знали немногие. Попасть в число обитателей было практически невозможно. Хорошо защищенный периметр «Лабы» представлял собой что-то среднее между гигантским исследовательским комплексом и хорошо оборудованной военной частью. Как сказал Зевс: «Здесь все по-прежнему, так база выглядела и до эпидемии».

— Не ссы, Серег, — сказал мне убер, когда мы пришли в казарму. Мне выделили огромную для обычного человека верхнюю койку над местом угрюмого убера Васи. — Док с виду такой бездушный, но, глубоко в душе, он добрый… где-то очень и очень глубоко… Думаю, быть тебе дилером…

— А если я не хочу? — задал я тупой вопрос.

— Ну тогда не будешь… никем. — Ответил Зевс, чем вызвал улыбку на лице Василия. Недобрую такую ухмылочку.

Они все-таки нашли тела. Шнырь ведь подумывал пробраться на псарню и перебить всех шавок… Ан нет, все откладывал.

Именно один из этих мешков с блохами и учуял запах смерти. Натасканный на смрад мертвецов здоровенный кобель привел чистильщика к логову Шныря. Видимо, сучий сын почуял дух бойни, стоящий в берлоге бывшего попрошайки.

Когда чистильщик начал ломать дверь, Шнырь попытался затащить его внутрь, но проклятая псина вцепилась в мощное запястье чудовища, схватившего хозяина.

Собаку он убил, сдавив горло, и отодрал от руки вместе с куском собственной плоти — кобель, даже умирая, не расцепил мощных челюстей, но чистильщика нагнал слишком поздно: тот успел выстрелить в Шныря прежде, чем тот чудовищным ударом перебил человеку шейные позвонки.