Елена Орлова - Противостояние

— О крайностях?! — От волнения Мила подалась вперед. — Большую часть жизни мы тратим на зарабатывание денег. И конечно, конкурируем! Каждый по-своему… Если зарабатываем мало — мучительно страдаем от их недостатка, от невозможности новых приобретений, иссушаем себя злобой и завистью к более удачливым соседям. Зарабатываем много — страдаем от забот, нечистой совести, чужой ненависти и страха все потерять. Забиваем внутреннюю пустоту и неудовлетворенность новыми и новыми взрослыми игрушками: домами, машинами, отелями, ресторанами. Но душа еще болит, живет и просит иного! Мы подкупаем ее развлечениями, чувственными таблетками от тоски, мы стремимся к ним, не жалея денег. Заполняем огромные стадионы, содрогающиеся от диких криков болельщиков и грохота электронной музыки, хохочем до слез над шутками посредственных артистов…

Самые удачливые покоряют желанные вершины изобилия, власти, но счастья там не находят! Подобно обманутым детям, чья заветная мечта оказалась, при ближайшем рассмотрении, лишь грубой подделкой, они разочарованно вопрошают: отчего? И вновь начинают погоню, длиною в жизнь, за ускользающим призраком счастья.

Среди множества людей мы ощущаем себя отчаянно одинокими, потерявшими смысл жизни. Изнываем от синдрома хронической усталости, мучаемся тяжелыми депрессиями, кончаем жизнь самоубийством…

— Опять философствуешь! — Лицо Андрея помрачнело. Он с досадой взглянул на жену.

— Вовсе нет! Просто хочется чтобы жизнь наконец обрела смысл.

— Надо же, смысл… Значит, сейчас она бессмысленна? И в чем же, по-твоему, должен заключаться этот самый смысл?

— В видении своей болезни и желании выздороветь, — тихо ответила Мила.

— Я вовсе не считаю себя больным!

— Неужели? Поверь, мы все подвержены одним и тем же душевным недугам! С удивительной проницательностью, с жаром осуждая ближних, не замечаем того факта, что пребываем в столь же плачевном состоянии! Мы не можем не гордиться, не тщеславиться, не завидовать, не лгать, не раздражаться, не злиться, не осуждать, не лицемерить, не жадничать…

— Сдаюсь, сдаюсь! Хватит! — Андрей попытался обратить в шутку неприятный разговор. — Победила! С чего начнем, доктор?

Мила ласково положила свою руку поверх руки мужа.

— Наверное, с любви, согревающей сердце, делающей мягкой душу… Знаешь, мне запомнилась фраза из рассказа Бунина: «молчал от нестерпимого счастья». Одна любовь способна подарить такое Божественное состояние…

— Идеалистка! А руки, как всегда, холодные.

Андрей поднес узкую ладонь к своим губам.

Мила, в ответ, слабо улыбнулась.

Он был воплощением ее девичьей мечты: высоким, стройным, широкоплечим парнем с васильковыми глазами и неотразимой улыбкой. Прошедшие годы посеребрили виски, провели тонкой кисточкой времени по смуглому лбу, обозначив на нем первые морщины.

Сколько минуло лет со времени первой поездки? Восемь? Нет, десять… Целых десять лет! Течение времени размыло яркость воспоминаний, многое начало казаться странным, даже невозможным…

Сама Мила, среднего роста, с фигурой, напоминающей фарфоровую статуэтку, тонким живым лицом, на матовой гладкой коже которого проступал едва заметный румянец, аккуратным греческим носом, доставшимся ей от дедушки по отцовской линии, и прекрасными «египетскими» глазами, обрамленными пушистыми ресницами, неизменно вызывала повышенный интерес у мужчин. Тяжелые пепельные волосы, забранные крупной перламутровой заколкой, открывали красивый затылок и шею, делая женщину похожей на греческую богиню. Изящным движением она поправила выбившуюся от ветра легкую прядь и откинулась в кресле. Опустившаяся на ее лицо тень грусти отразилась в дымчато-зеленых глазах чем-то неуловимым, переливающимся, схожим с колеблющейся, от еле заметного ветерка, водной гладью, мерцающей последними всполохами закатного солнца. Взгляд сделался загадочным и притягательным. Андрей хорошо знал подобные перемены настроения у жены: от безудержного веселья к мечтательной задумчивости, доходящей до грусти. Вот и сейчас он некоторое время не тревожил Милу, но затем, заскучав, решил растормошить, настойчиво добиваясь от нее советов по поводу своей работы. Она отвечала вяло и невпопад. Тогда Андрей счел более разумным замолчать и оставить жену в покое. Он переключил радио на другую волну и вскоре увлекся спортивными новостями.

Миле вспомнилась их первая поездка в село Воскресенское. Там, в далеком прошлом, тоже радостно синело солнечное небо с редкими воздушными облачками. На горизонте оно сливалось с зеленым бархатом полей, обрызганных золотом юных одуванчиков. К сожалению, окружающая красота никак не влияла на общее дурное расположение. Всю дорогу Андрей только и делал, что ворчал, повторяя слова своих приятелей: «выслушай женщину и сделай все наоборот». Шел 1993 год, знаменитый невиданным бандитским беспределом и фантастическим взлетом финансовых пирамид.