Сергей Дегтярев - Зло (сборник)

Марш веры продолжался недолго. Мы спустились где-то на половину пути, когда началась атака. Только вместо тварей, что ожидал отец Михаил, на нас напали воины, одетые в одежду белого цвета. Я удивлённо посмотрел на настоятеля, но суровое лицо не выражало эмоций — он был уверен в пути, данном ему Богом.

— Вперёд! — Арам не сомневался ни секунды. Выхватил меч и первым вступил в схватку. Сзади раздались изумлённые голоса монахов, но их привёл в чувство резкий окрик Гавриила — старшего из воинов. Слуги Сатаны могли принимать любой облик, и глупо было бы думать, будто твари не попытаются нас обмануть.

Я ринулся на помощь брату, всё же стараясь не отдаляться от остальных. С первого же удара понял — Зверь бросил против нас лучших. Противник закрутил мой клинок в неуловимом движении посоха. Но и мы недаром ели хлеб в монастыре. Подобных нам не было больше на Земле. Каждый из двенадцати братьев отбирался настолько тщательно, что после у настоятеля уже не появлялось мыслей о нашей пригодности. Меня, как и других, увели в обитель раньше, чем я научился толком ходить. Агенты тамплиеров действовали решительно и без ошибок. За долгие годы тренировок тело действовало без вмешательства мозга. Заученные сотнями занятий приёмы превращались в одно слитное движение.

И всё же нас теснили. Сзади каждый из монахов упал на одно колено, прицелился и ударил арбалетной стрелой. Ряды приспешников Зверя сильно уменьшились. Странно, но сражённые противники исчезали в ослепляющей вспышке. Краем взгляда я отметил смущение на лице отца Михаила. Впрочем, настоятель быстро справился с минутной слабостью. Над нашими головами раздались слова молитвы, и это придало сил.

— Во славу Господа нашего! Мы прорвёмся! — то ли снова Бог встал на сторону верных рабов, то ли нас недооценили, но противник подался, ряды смешались. — Именем Твоим, силой Твоей, да не убоюсь я тварей, что скрывает в себе Ад.

— Не убоимся!

Братья грянули, как один. Схватка потекла в нужном нам направлении. Бой стал разбиваться на отдельные поединки. А тут начала сказываться наша подготовленность и умение помочь друг другу в момент опасности. Я постоянно держал Арама в поле зрения, он отвечал тем же. Твари не успевали сменять убитых — мы сильно оторвались от остальных. И хоть настоятель и будет выговаривать нам потом за непослушание, но когда настолько близка цель всей жизни, разве можно остановиться?

Грязно, кроваво, как и в любой схватке, но мы шли вперёд. Нет ничего красивого в ударе мечом, когда тело противника падает с отрубленной рукой или ногой. Даже от тварей Ада несёт смертью, когда они лежат на полу, истекая кровью. Оставьте красоту поэтам — воин знает, что говорить в оправдание на Страшном суде.

— Прорвёмся, брат! — Арам с улыбкой проткнул очередного слугу Зверя. Я взмахнул мечом, увернулся, снова ударил и пошатнулся от неожиданности — впереди было пустое пространство. — Мы победили! Мы прошли, Пётр! Ад убоялся праведного гнева!

Я оглянулся назад, но и там уже не нужна была наша помощь — братья справились с последними тварями. Кто-то повалился без сил на пол, кто-то кинулся помогать раненым.

— Мы потеряли слишком много, непозволительно много, — отец Михаил качал головой. Встал на колено рядом с убитым монахом, закрыл глаза и прочитал молитву.

Мне стало больно, как не было никогда в жизни. Не доводилось видеть, как умирают братья, с которыми совсем недавно делил краюху хлеба и пил из одной посуды. Подошёл Арам и приобнял за плечо, оглянувшись, я увидел в его глазах слёзы.

— Мы должны дойти, уже сломлены ряды воинов адовых. Остался шаг, и мы сделаем его, — настоятель обвёл всех строгим взглядом. Этого хватило — мы двинулись дальше.

Никогда бы не подумал, что за триста метров пути можно пережить столько эмоций. Был и страх — не за себя, за братьев по вере, было смятение — отчаянно хотелось схватки грудь в грудь, и неважно, с кем, была ярость, хоть она и непростительна для святого человека.

А когда увидел ворота — две огромные каменные плиты, перегораживавшие дорогу, — я некоторое время не мог сдвинуться с места. Спас Михаил: он смело шагнул вперёд, высоко поднял деревянное распятие, которое постоянно носил с собой.

— Во имя Господа нашего, повелеваю — откройтесь!

Мы замерли в ожидании чуда. Ворота не открылись. Я был близок к отчаянью, когда с громким стоном умер один из раненных монахов. Исполинские створки раздвинулись на волосок, чуть-чуть, но так, что заметили все. Настоятель обрадовано повернулся к нам.