Чарльз Уильямс - Старшие Арканы

— Конечно, так и было, — хмыкнул отец.

— Конечно, так и есть, — сказала Сибил. — Кое-кто просыпается, Нэнси.

Они поехали дальше и благополучно добрались до цели, не считая еще одного приключения, которое уж точно не было сном.

Автомобиль проезжал очередную деревню ближайшую к дому деда, как объяснил Генри. Ехать оставалось всего пару миль. Они только что миновали церковь и домик священника. Дорога петляла по холмам, забираясь все выше. М-р Кенинсби глядел на зимнюю мглу за окном и содрогался, думая о Лондоне, Истборне и предстоящих пяти-шести днях. Генри только что обернулся к нему и через плечо обронил: «Теперь недалеко», таким тоном, каким демон у Данте мог бы объявлять душе, что она уже близка к отведенному ей кругу Ада.

Внезапно Генри выругался и ударил по тормозам. Покрышки протестующе взвизгнули, машина прокатилась еще немного и встала. В шести футах перед капотом прямо посреди дороги сидела на корточках какая-то старуха. Рядом с ней стоял рослый, грубоватого вида юноша и словно ждал чего-то.

— О Господи! — проговорил м-р Кенинсби. Женщина что-то говорила, но сидевшие в машине не могли ее слышать. Генри открыл дверь и выскочил на дорогу. М-р Кенинсби открыл окно; Нэнси и Сибил машинально последовали его примеру.

— Добро пожаловать домой, Генри! — произнесло дряхлое создание высоким пронзительным голосом.

Генри сделал два шага вперед — неизвестный молодой человек внимательно посмотрел на него и подошел вплотную к старухе. В свете фар она казалась очень старой, сухой и смуглой. Платок, покрывавший ее голову, наверное был когда-то красного цвета, теперь он стал просто пятнистой тряпкой. На ноге, выглядывавшей из-под рваной юбки, красовался грубый мужской башмак. Старуха выпростала руку из шали и помахала перед Генри сухонькой ладошкой, словно в нелепом приветствии.

— Что ты тут делаешь? — раздраженно спросил Генри.

Нелепое существо в ответ захихикало.

— Я шла к Аарону в гости, Генри. Я очень устала. Не подвезешь меня в своей роскошной карете? Меня и Стивена. Милого крошку Стивена — он так заботится о своей бабушке, о своей бабке… — Ее речь сменилась невнятным бормотанием. Генри посмотрел на Стивена.

— Убери ее с дороги.

Юноша с недоумением оглянулся.

— Она делает, что хочет, — невыразительно произнес он.

— Две пригожие госпожи и один пригожий джентльмен, — забормотала старуха. — Добрая барышня, и она впилась взглядом в Нэнси, смотревшую из окна, — добрая барышня, тебе предсказывали будущее? Он, — старуха ткнула большим пальцем в сторону Генри, — он думает, что умеет предсказывать судьбы, но он ведь не бог. Повезет тому, милая барышня, кто повстречает богиню в пути. Тебе повезет, тебе и твоим детям, если богиня расскажет твою судьбу.

Генри что-то пробормотал, но так тихо, что его не расслышали. Сибил открыла дверцу и вышла из машины. М-р Кенинсби резко произнес: «Вернись, Сибил», — но она только улыбнулась в ответ. Тогда и он, крайне неохотно, выбрался вслед за сестрой. Старая ведьма смотрела на них, склонив голову набок.

— Молодая госпожа боится богини? — спросила она. — Или она тоже поможет мне искать? Благословен тот, кто найдет его.

— Уйди с дороги, Джоанна, — почти не сдерживая раздражения сказал Генри.

— Генри, милый, — сказала Сибил, — может быть, нам с ней по пути?

Он гневно махнул рукой, но не ответил.

Вы ее знаете, Генри? — резко спросил м-р Кенинсби.

— Папочка! — Нэнси нежно тронула отца за рукав. — Не сердись на нас, Генри не виноват.

«На нас», — горестно подумал м-р Кенинсби. — »На нас! Ничего себе!»

— Хочешь вернуться домой? — спросил Генри.

— Домой? — пронзительным голосом переспросила старуха. — Поля, реки, море — вот его дом. У вас одеяла, у вас — постели, у вас — тепло, а мой младенец холодный!

Генри махнул рукой, показывая, что все сейчас уладит. Ведьма склонила голову к другому плечу и посмотрела на него.

— Будь ты проклят, Генри Ли, — вдруг закричала она пронзительно, — если ты знаешь и не говоришь мне. Я ведь только старая дура, а ты — человек образованный, адвокат, но ты ушел жить в дома и забыл про тех великих, которые живут в шатрах. И если ты найдешь хоть клочок кожи и не скажешь мне, если ты найдешь то место, куда упала хоть капля крови, и не скажешь мне, ты будешь уничтожен вместе с врагом, когда я и мой сын снова найдем друг друга. Я прокляну тебя и языком моим, и руками, я наложу на тебя заклятье, я…

— Уймись, — грубо перебил он. — Кто ты такая, чтобы проклинать? Ты — простая старуха-цыганка, Джоанна.