Дарья Бобылёва - Забытый человек

– Да перед воротами же. Белое, длинное… Береза, что ли…

Валера тоже обогнул дом, посветил телефоном и увидел Кирюху, стоящего посреди маминого цветника. Потом подошел чуть ближе к воротам, посветил на забор. Никакой березы там, конечно, не было. Перед воротами у них деревья никогда не росли.

– Пошли, Кирюх, – веско сказал Валера, выволакивая приятеля обратно на дорожку. – Не лезь к машине, тебе уже березы в чистом поле мерещатся.

– Не, ну было дерево, – широко разводил руками Кирюха, послушно следуя за ним. – Чесслово, дерево. И качается так. Чесслово. Белое такое дерево…

Наконец все утомились и решили идти спать. Соленый-перченый, сожженный на углях шашлык лежал в желудках тяжелыми комьями.

Из-за присутствия Светки тлеющий мангал и костерок залили просто водой. Виталик героически опустошил оставшуюся банку пива, сказал «ой» и сел на дорожку. Кирюха потащил в дачу ведро, в котором погромыхивал камень и нестерпимо благоухали остатки правильного кефирного маринада.

– Завтра помою, – пояснил Кирюха, установив ведро посреди веранды и глядя на него с удовлетворением.

Валера молча взял ведро и засунул в один из рассохшихся шкафчиков. Кирюха икнул, выражая то ли согласие, то ли неодобрение.

Через несколько часов Светка проснулась, потому что ей срочно надо было в туалет. Пару минут Светка еще полежала в постели, тщетно надеясь как-нибудь переждать свою потребность и заснуть обратно. Но пиво настойчиво просилось наружу, и Светка, шлепая незастегнутыми босоножками, побежала во двор.

Ночь была прохладная, луна уже закатилась, и только на кусты перед забором еще падал белесыми пятнами ее свет. Лес шевелился черной массой, в нем что-то шуршало и вскрикивало.

Светка семенила по дорожке, быстро переставляя тонкие голые ноги и одергивая просторную Санькову футболку, которую надела вместо ночнушки. Светке было страшновато, ей казалось, что в каждом темном углу дачного участка ворочается что-то жуткое, а за забором, возможно, притаились дикие звери. Добежав до туалета, обычного деревянного «домика раздумий» с дыркой и ведром, Светка шарахнулась от особо громкого шороха, стриганув в воздухе ногами, и влетела внутрь. Поискала на стенах выключатель, но его не было – Валерин папа уже много лет собирался провести в туалет электричество, и наконец сделал это только через год после описываемых событий.

– Фу-у, – сказала Светка, засовывая в петельку ржавый дверной крючок.

Пахло тут как-то особенно противно, густой гнилью и тухлятиной, и даже как будто дохлыми кошками. Брезгливо кривясь, Светка задрала футболку повыше и начала пятиться в сторону «пьедестала».

И спустя секунду модельный Светкин зад уткнулся во что-то прохладное, мягкое, но при этом достаточно упругое, вроде туго набитого тряпками мешка. Светка застыла, выпучив глаза в темноту и пытаясь понять, что же это такое. Тут загадочное препятствие шевельнулось, и что-то сухое, шершавое потрогало Светку за правую ягодицу.

Светка заорала благим матом, выбила головой дверь и побежала к дому, задыхаясь от ужаса.

Если бы в даче спали трезвые, Светка, конечно, всех бы перебудила. Но компания была погружена в тяжелый пивной сон, и выползти на Светкин плач смогли только Санек и Валера. Ее умыли, дали попить. Санек покараулил на крыльце, пока Светка, всхлипывая и озираясь, журчала под кустом жимолости у самой веранды. Толком объяснить, что произошло, Светка никак не могла.

– Там что-то… – твердила она, икая и остервенело вытирая нос. – Сидит что-то. Меня потрогало. Холо-одное!.. – взвизгивала Светка напоследок и начинала плакать, чтобы потом, успокоившись, завести сначала: – Там что-то…

Валера нашел в шкафу дедушкин фонарик, включил, пятно слабого света скользнуло по черноте сада.

– Живем, – обрадовался Санек.

И они направились к туалету, поеживаясь и стараясь не смотреть за пределы движущегося перед ними светового кружка. В лесу за забором происходили какие-то ночные события, не предназначенные для человеческого глаза. В траве на участке тоже что-то шуршало, пищало, копошилось, пряталось, охотилось и ело.

Деревянный сортир был пуст. Воняло там и впрямь, на удивление, противно, но вовсе не «трупом», как уверяла плачущая Светка.

Пока Валера с фонариком инспектировал туалет, Санек ждал снаружи, то поднимая голову к пьяно плывущему небу, то оглядываясь по сторонам.

– Бабы – дуры, – закончив осмотр, сказал Валера.

– Посвети-ка вон туда, – попросил вдруг Санек.