Павел Чибряков: Что-то… (сборник)

«Нет. Ты должен приводить написанное в божеский вид. – Глеб прикоснулся кончиками пальцев к крышке ноутбука: – Умеешь пользоваться?».

Егор отрицательно покачал головой. Глеб поднял крышку ноутбука, открыв его нутро, мощённое достаточно большими сенсорными клавишами серебристого цвета, по углам которых, как боксёры на ринге, разместились буквы – красные русские и чёрные латинские. Глеб показал Егору, как включать ноутбук, как открывать текстовые файлы и как их закрывать, сохраняя изменения. Всё это вселило в Егора немалые сомнения и он спросил, не может ли он пользоваться бумагой и ручкой. Но Глеб сказал, что немаловажным является и то, чтобы эту писанину «перевести в цифру».

После этого Егор спросил с некоторой усмешкой:

«Ты что, хочешь чтобы я был, типа, „литературным рабом“?».

На этот раз криво усмехнулся Глеб:

«Поверь мне, это – он занёс ладонь над листами, не прикасаясь к ним – не имеет никакого отношения к литературе. Это никогда не будет опубликовано».

«Тогда в чём смысл?».

«Смысл в том, – ответил Глеб, – чтобы это было приведено в божеский вид».

«Вообще-то, „божеский вид“– понятие довольно абстрактное», – сказал Егор со смесью сомнения и некоторой насмешливости.

«Плевать на определения! Это должно быть переписано-перепечатано и сохранено в файлах».

Всё это время Катерина стояла в дверях комнаты, наблюдая за мужчинами с нейтральным видом. По её лицу невозможно было понять, как она относится к услышанному. Она стояла, уютно сложив руки под небольшими грудками, отчего они обтягивались тканью футболки и будто «выкладывались» на короткие плотные предплечья. Судя по всему, эту позу Катерина приняла бессознательно, потому что как только, скользнув взглядом вниз, она увидела как «выложена» её грудь, она тут же развела руки по бокам, потянув вниз подол футболки. Потом, когда она поняла, что мужики ни на что такого внимания не обратили, на её округлом симпатичном лице появилась тень насмешки. Прозевали, чувачки!

В этот момент, снова показывая на стопку бумаги, Глеб говорил Егору:

«У тебя на это четыре дня. Потом будет новая… партия. – Он мотнул головой в направлении Катерины: – Катерина будет тебя кормить. Причём вкусно. Но ничего большего от неё не требуй. Учти, она из тех девственниц, у которых даже малейший намёк на „поползновение“ вызывает яростную агрессию. Располосует тебя своим младым маникюром в ленточки».

«Малолетками не интересуюсь. Тем более, целками», – буркнул Егор, не удержавшись от слабой усмешки.

Поочерёдно одарив мужчин эксклюзивно девичьим презрительным взглядом, Катерина «приговорила» их спокойным тоном:

«Жлобы. И кстати, у меня нет маникюра». – Она показала им свои маленькие розовые ногти, потом чуть более розовый язык, и ушла на кухню.

Глеб и Егор обменялись усмешливыми взглядами. Потом Егор спросил:

«Я могу выходить на улицу, прогуливаться?».

«Можешь. Но только во дворы. Они тут достаточно большие, так что есть, где размяться. Но учти, попытаешься выйти за пределы двора – окажешься вот здесь точно так же, как сегодня оказался в своей квартире. И про выпивку забудь капитально. Не достанешь ни каким макаром, уверяю тебя».

«Жёстко. Но ведь любая работа должна оплачиваться», – на лице Егора появилось слегка вопросительное выражение.

«Не волнуйся. Всё будет оплачено по высшему тарифу».

Не зная почему, Егор поверил Глебу, каким-то образом чётко сознавая, что в его словах нет ни малейшего подвоха. И Глеб это знал. Теперь он умел и так. Это было мастерство. А ведь чертовски приятно быть мастером!

Когда через несколько минут Егор закрыл дверь за Глебом, Катерина, выглянув из кухни, спросила:

«Есть хочешь?».

«Да», – ответил Егор, внезапно ощутив, что действительно голоден.

«Тебе зразы с грибами или с овощами?».

«С овощами, пожалуйста».

Понимающе кивнув, Катерина «втянулась» в кухню, скрывшись в ней из виду, как симпатичный котёнок, выяснивший, что можно успешно прятаться, забираясь под одеяло хвостом вперёд. Егор, сначала, чуть воровато, заглянув в маленькую комнату, которая просто «провозглашала», что в ней живёт девушка (и этот по-хорошему удушливый запах там был намного гуще), прошёл в большую комнату, где сел на диван, пытаясь хоть как-то уразумить восприятие того, что с ним происходит.

Оставив Егора с Катериной, Глеб пошёл в направлении, перпендикулярном тому, которым они подошли к дому. Выйдя из дворового пространства, он перешёл довольно широкий бульвар и оказался у самого первого, и «самого элитного», жилого комплекса в этом районе. Пройдя по какому-то «иностранному» внутреннему двору (с изящными фонарями, мощёными тротуарным камнем дорожками, симпатичными скамейками, соседствующими с ухоженными кустами шиповника), он подошёл к подъезду и набрал 48 на видеодомофоне, не заботясь о том, чтобы смотреть в объектив видеокамеры. Вскоре дверь открылась с мелодичным переливом.