Гильермо Торо: Штамм 3. Вечная ночь

Два черноглазых щупальца сопровождали её - дети ослепленные солнечным перекрытием, которое совпало с прибытием Владыки в Нью Йорк, в последствии они были обращены Владыкой лично, а теперь одарены повышенным восприятием второго зрения - маленькие и быстрые, несшиеся по тротуару и поверх заброшенных машин как голодные пауки, не видящие ничего, но чующие всё.

Обычно, врожденного влечения Келли к “её Дорогому” было бы достаточно для нее, чтобы отследить и найти бывшего мужа. Но сигнал Эфа был ослаблен и искажен воздействием этанола, стимуляторов и седативных средств на его нервную и кровеносную систему. Интоксикация путала синапсы в мозгу человека, замедляя его скорость передачи данных и перекрывая его сигнал, как помехи по радио.

Владыка выказывал особый интерес к Эфраиму Гудуэдеру, в частности, в мониторинге его передвижений по всему городу. Именно поэтому щупальца - бывшие братом и сестрой, теперь почти одинаковые, потерявшие свои волосы, гениталии и другие человеческие половые признаки - были посланы Владыкой, чтобы помочь Келли в ее преследовании. Они стали сновать взад и вперед вдоль невысокого забора перед домом, ожидая, когда она подберет их.

Келли открыла калитку и ступила на свой двор, обошла вокруг дома, опасаясь ловушек. Удовлетворившись, она протаранила ладонью руки двойной стеклопакет, разбив стекло, протянула руку, расстегнула замок и подняла створку.

Щупальца прыгнули внутрь, Келли за ними, перебросив голую, грязную ногу, потом изогнувшись и легко искривляя своё тело, чтобы войти в трёх футовое квадратное отверстие.Щупальца забрались на диван, обозначив его, как это делают обученные полицейские собаки. Келли долго стояла неподвижно,открывая свои чувства интерьеру жилища. Она убедилась, что никого нет, значит они опоздали. Но Келли почувствовала, недавнее присутствие Эфа. Может быть, стоит выяснить побольше.

Щупальца пронеслись по полу к выходящему на север окну, коснулись стекла, как бы впитывая недавние, остаточные ощущения - и мигом вскарабкались по лестнице. Келли последовала за ними, позволяя им чуять и указывать. Когда она подошла к ним, они прыгали вокруг спальни, их психические чувства были взбудоражены недавним присутствием Эфа, как животные ведомые диким, в чём-то потрясающим, но малопонятным импульсом.

Келли стояла в центре комнаты, руки по швам. Жар ее вампирского тела, ее пылающий обмен веществ, мгновенно подняли температуру прохладной комнаты на несколько градусов. В отличие от Эфа, Келли не страдала человеческой ностальгией. Она не чувствовала сродства со своим бывшем жилищем, не испытывала никаких угрызений, сожалений или потерь, когда она стояла в комнате ее сына. Она больше не чувствовала связи с этим местом, так как больше не чувствовала никакой связи с ее жалким человеческим прошлым. Бабочка не оглядывается на саму себя - гусеницу - с тоской или нежностью; она просто летит.

Гул вошел в ее существо, появился в голове и быстро разошелся по всему телу. Владыка, глядел через нее. Видел ее глазами. Обозревал их неудачу.

Момент великой чести и привилегии…

Потом, так же внезапно, гудящее присутствие ушло. Келли не чувствовала упрек от Владыки за то, что не преуспела в захвате Эфа. Она чувствовала, только полезность. Из всех других, служивших ему, по всему миру, у Келли было две вещи которые Владыка высоко ценил. Первая была прямая ссылка на Эфраима Гудуэдера.

Второй был Закари.

Келли по прежнему чувствовала боль желания - нужду - обратить ее дорогого сына. Стремление утихло, но никуда не делось. Она чувствовала все это время, свою неполноту, пустоту. Это шло вразрез с ее вампирской природой. Но она выдавливала из себя эту боль только по одной причине: потому что Владыка потребовал это. Её “незапятнанный” будет сдерживать Келли в исступлении страстного желания. И так мальчик остался человеком. Остался недозревшим, незавершенным. Была настоящая цель требования Владыки. В это, она верила без сомненья. Мотив не был открыл ей, потому что ей рано было об этом знать.

На данный момент было вполне достаточно, видеть мальчика, сидящего сбоку от Владыки.

Щупальца скакали вокруг нее, пока Келли спускалась по лестнице. Она подошла к распахнутому окну и вылезла через него,так же как вошла, почти не сбавляя шага. Дождь начался снова, жирные, черные капли заливали ее горячую голову и плечи, исчезая в клочьях пара. Выделяясь яркой деталью на центральной желтой уличной полосе, она почувствовала след Эфа по-новому, его пульс стал сильнее, так-как он стал трезветь.