Клайв Баркер - Вечный похититель

Когда он подошел к крыльцу, первые облака, которые он видел за весь день, наползли на солнце, и их тень делала Дом, который колебался как мираж, неожиданно расплывчатым, темным и солидным.

«Ты реален, — сказал Харви, когда, переводя дыхание, стоял на крыльце. — Ты реален, да?»

Он начал смеяться над глупостью разговора с Домом, но улыбка исчезла с лица, когда голос, столь мягкий, что он едва ли был уверен, что вообще слышал его, сказал:

«О чем ты думаешь, дитя?»

Он поискал говорившего, но на пороге никого не было, и на крыльце тоже, и на ступенях за ним.

«Кто это сказал?» — требовательно спросил Харви.

Ответа не было, что его обрадовало. Это вовсе не было голосом, сказал он себе. Это был треск досок под ногами или шуршание сухих листьев в траве. Но он вступил в Дом с сердцем, бьющимся немного быстрее, вспоминая, пока шел, те вопросы, которые здесь не одобряли.

Какая разница, в любом случае, подумал он, было ли это реальным местом или сном? Оно ощущалось как реальное — и это все, что имеет значение.

Удовлетворенный, он поспешил через Дом на кухню, где миссис Гриффин отягощала стол угощением.

«Ну, — сказал Венделл, пока они ели, — кем ты собираешься быть сегодня ночью?»

«Не знаю, — ответил Харви. — А кем собираешься быть ты?»

«Палачом, — сказал тот с улыбкой, похожей на спагетти. — Я научился завязывать петли. Теперь все, что я должен сделать, — отыскать, кого бы повесить!» Он пристально посмотрел на миссис Гриффин. «Это быстро, — сказал он. — Ты просто роняешь их и — крак! — шея у них переломана!»

«Это ужасно! — сказала миссис Гриффин. — Почему мальчики всегда любят говорить о призраках, убийствах и повешенных?»

«Потому что это возбуждает», — ответил Венделл.

«Вы чудовища, — произнесла она с намеком на улыбку. — Вот вы кто. Чудовища».

«Харви — чудовище, — сказал Венделл. — Я видел, как он оттачивал зубы».

«Луна полная? — спросил Харви, размазывая кетчуп вокруг рта и судорожно растягивая рот. — Я надеюсь на это, мне нужна кровь... свежая кровь».

«Здорово, — сказал Венделл. — Ты можешь быть вампиром. Я повешу их, а ты можешь высосать у них кровь».

Возможно, Дом услышал, что Харви хотел полнолуние, потому что, когда они с Венделлом потащились наверх и выглянули из окна на лестничной площадке, там — висящая среди голых ветвей — была луна, такая широкая и белая, как улыбка мертвеца.

«Посмотри на нее! — сказал Харви. — Я могу разглядеть каждый кратер. Она безукоризненна».

«О, это только начало», — пообещал Венделл и повел Харви в большую затхлую комнату, которая была наполнена одеждой всевозможного вида. Одежда висела на крючках и плечиках. Одежда лежала в корзинках, как актерские костюмы. Еще больше было навалено кучей в дальнем конце комнаты на пыльном полу. И до тех пор, пока Венделл не расчистил дорогу, полускрытым был вид, который заставил Харви ахнуть: стена, покрытая от пола до потолка масками.

«Откуда они все появились?» — спросил Харви, изумленно раскрыв рот от такого зрелища.

«Мистер Худ собирает их, — объявил Венделл. — А одежда просто тот хлам, который оставляют после себя дети, которые были здесь в гостях».

Харви не интересовался одеждой, его загипнотизировали маски. Они были как снежинки: ни одной одинаковой. Некоторые из дерева и из пластика, некоторые из соломы, из материи и папье-маше. Некоторые яркие, как попугаи, другие бледные, как пергамент. Некоторые были так нелепы, что он был уверен, что они были вырезаны сумасшедшими, другие столь совершенны, что выглядели как посмертные маски ангелов. Тут были маски клоунов и лис, маски как черепа, украшенные настоящими зубами, а одна — пламенем, вырезанным вместо зубов.

«Давай, выбирай, — сказал Венделл. — Тут где-то обязан быть вампир. Чего бы я ни хотел здесь отыскать, я находил рано или поздно».

Харви решил оставить удовольствие выбора маски на самый конец и вместо этого сосредоточился на раскапывании чего-то достаточно похожего на летучую мышь, чтобы это надеть. Когда он копался в стопках одежды, он обнаружил, что размышляет о детях, которые оставили ее здесь. Хотя он всегда ненавидел уроки истории, он знал, что некоторые куртки, туфли, рубашки и пояса вышли из моды много-много лет тому назад. Где были их владельцы теперь? Умерли, предположил он, или так стары, что это уже неважно.

Мысль об одеяниях, принадлежавших мертвым детям, вызвала легкий озноб у него на спине. Но как иначе? В конце концов это был Хэллоуин, а что за Хэллоуин без приступа дрожи?