Виктор Точинов - Пятиозерье

И даже волосы красивого золотисто-рыжего оттенка росли редко, вынуждая подолгу возиться с расческой и лаком перед любым выходом из дома. А фигура... на фигуру она давно уже перестала обращать внимание, решив, что выигранные жестокой диетой граммы никак не окупают перенесенных страданий...

Сделанное открытие у Ленки особых моральных терзаний не вызвало и комплекса неполноценности не развило. Отметив сей безрадостный факт, Астраханцева постановила пойти другим путем: она решила стать умной. И не просто умной. Желательно — еще и талантливой.

Задача оказалась непростой, тем более что наследственность не предрасполагала: мать — простая учительница, тонущая в беспросветном болоте тетрадок, диктантов и сочинений; отец — добрый, мягкий, всегда и всем готовый помочь пролетарий, но медленно спивающийся.

Ленка с младшей группы детского сада отличалась редкой целеустремленностью и умением добиваться своего. Она запоем читала — книги исключительно умные, детективы и фантастика были исключены по определению; она ворвалась в околобогемную тусовку, настойчиво заводя знакомства с непризнанными поэтами и рок-музыкантами (порой доводилось пообщаться и с настоящими). Она мелькала среди кухонных философов, запросто жонглирующих Юнгом и Хайдеггером — и научилась у них гладкословно оперировать звучными красивыми терминами.

Выбранный путь требовал высшего образования — и она пошла в педагогический по языку и литературе, абсолютно не разбираясь в точных науках и обоснованно побаиваясь поступления в университет, на гуманитарные факультеты...

В итоге цель оказалась достигнута — среди своих многочисленных знакомых Ленка слыла интеллектуальной особой, способной рассуждать о Кафке и Борхесе, и дочитавшей известного любителя наркотических полетов во сне и наяву Кастанеду аж до пятого, а то и до шестого тома...

Что удивительно — вся эта суета не помешала ей рано выйти замуж и родить дочку. Впрочем, муж спустя три года куда-то задевался, оставив на память о себе лишь фамилию, ныне носимую Ленкой. О наличии же дочери (в основном проводившей время с бабушкой) иные Ленкины друзья-приятели и не догадывались.

Знакомство с людьми по-настоящему талантливыми у Ленки почему-то не затягивалось. Например, она никому не показывала автограф известного поэта (действительно поэта, а не попавшего в струю рифмоплета). Это было прощальное двустишие, посвященное ей, Астраханцевой:

Не бог весть какая поэзия, — маэстро, сочиняя сей шедевр, был, сказать по правде, уже изрядно пьян. Но Ленка листок с неровными строчками, датой и подписью не выбрасывала — чем черт не шутит, вдруг когда-нибудь — после смерти — произведут из известных в гении и начнут продавать на аукционах всякую ерунду: кресло, продавленное гениальным задом; навевавшие вдохновение домашние тапочки; и такие вот, спьяну щедро рассеянные по многочисленным знакомым мятые бумажки...

Подобно прочим околобогемным завсегдатаям, случалось ей порой мелькнуть и на экране — в массовке, фоном для заезжей или местной знаменитости. Но в последний раз теледеятели увековечили Ленку по иному поводу. И это оказалась самая неудачная съемка в ее жизни.

Астраханцеву увидел человек, раздающий все долги.

Долг Ленке он считал одним из главных.

05 августа, 09:41, ДОЛ «Варяг», медпункт

Нина Викторовна, врач «Варяга», отработала всю жизнь в системе школьного здравоохранения. Тридцать лет борьбы с юными симулянтами весьма закаляют характер и нервы, но она не смогла сдержать возмущения.

— Да что же это твориться? Совсем свихнулся от жадности... Как я могу принять ребенка без карточки, без справки о прививках?! А если проверка от райздрава? Что тогда?

Тирада была обращена не к белоголовому мальчику, скорее к отсутствующему Горловому. Тамерлан и не слушал. Он внимательно рассматривал шкаф, набитый медицинскими карточками детей и сотрудников.

— Сними футболку, я тебя хоть осмотрю, — сказала Нина Викторовна другим тоном.

Тамерлан взглянул на нее, словно не понимал, о чем речь. Протянул руку к шкафу. Сказал:

— Здесь — истории болезней детей? А здесь — сотрудников? Надо просмотреть. Все. Сейчас. Заприте дверь.

Удивиться Нина Викторовна не успела...

Встала и двинулась к двери механической походкой робота. Лязгнул засов.

05 августа, 09:52, ДОЛ «Варяг», кабинет Горлового