Виктор Точинов - Графские развалины

Кравцов не выдержал:

— Извини, Паша, но у меня назрел нескромный вопрос: каким образом владелец нескольких предприятий по производству стройматериалов — то есть ты — завел знакомства в высшем британском свете?

Козырь чуть смутился.

— Идея не только моя. Был у меня знакомый… паренёк на редкость хваткий. В двадцать семь лет стал вице-директором здешнего филиала «Бритиш интерконсалтинг» — а это, я тебе скажу, должность … Хотя сам тоже из деревни, откуда-то с Севера. Вот у него завязки с англичанами имелись на самых разных уровнях…

— Был? Он что, умер от профессиональной бизнесменской болезни — от передозировки свинца, осложненной контрольным выстрелом?

— Да нет… Там что-то странное вышло. Родом он из старообрядческой семьи, хоть сам неверующий, и… Не знаю: может, гены взыграли, может, перетрудился и умом поехал… В общем, плюнул на карьеру, на всё остальное, — и уехал на Север. Живет полным отшельником в какой-то вымершей деревушке. Совсем один, лишь с женой и приемным ребенком. Подвёл он меня крепко, проект завис на несколько месяцев. Но сейчас дело пошло на лад. Вот-вот будут подписаны бумаги о передаче «Графской Славянки» англо-русскому СП. А то ведь сам знаешь наши власти — как собака на сене. Сами за шестьдесят лет не восстановили и другим не дают…

Кравцов молчал, задумавшись. Что-то в последних словах Козыря было не так. Что-то не стыковалось с ранее сказанными… Но что? Он не мог понять и злился — и на себя, и на Пашку, облагодетельствовавшего здешним курортом. И на все непонятности минувших нескольких дней.

Пашка не замечал его настроения и рассказывал о практикуемой среди коллег-бизнесменов охоте, от которой его с души воротит. Кравцов почти не слушал. И только когда Козырь свернул на новорусскую коллективную рыбалку, на которую как-то чёрт дернул его поехать (море спиртного, взвод блядей, из всех снастей — ящик динамита) — тогда Кравцов перебил:

— Подожди, Паша, потом опять забуду. Ты ведь мне так и не рассказал про Динамита. Как он погиб?

— Точно, ты ведь и не знаешь… Это через два года после твоего отъезда стряслось…

(В восемьдесят восьмом году Кравцов-отец получил повышение — был переведён в аппарат Минспецмонтажстроя. Последующие пять лет семья провела в Москве.)

— Там история долгая и мрачная, — сказал Козырь. — А мы уже подъезжаем… Завтра расскажу, не забуду. Только прошу — при Наташке ни слова. Её та трагедия тоже зацепила.

Через пару минут он высадил Кравцова у вагончика.

— Ну ладно, заступай дрыхнуть на пост. Или сочинять будешь? А мне, возможно, еще прогуляться по деревне придётся…

При последних словах Паша нахмурился.

— Что за прогулки? Помощь не нужна?

— Да нет, пройдусь по задворкам, Чака поищу, если до сих пор не вернулся. Я приехал, дверцу открыл — он выпрыгнул и был таков. Засиделся. Молодой кобель, годовалый, кровь в жилах играет. Сейчас небось породу местных жучек где-нибудь улучшает…

Он уехал, Кравцов отпер вагончик, отключил сигнализацию. Стал перекладывать лежавшие в карманах охотничьей куртки мелочи — и нащупал недавнюю находку. Складной ножичек.

Он внимательно рассмотрел трофей. Лет ножику немало — сделан еще в давние советские времена, на потертом зеленом пластике накладок выпуклая надпись: «2р. 40 к.». Два лезвия, открывалки для банок и бутылок, шило, штопор… Когда-то у юного Леньки Кравцова была похожая игрушка, подаренная отцом. Но, конечно, давным-давно потерял. А кто-то вот сохранил, сберёг. Большое лезвие вполне в рабочем состоянии — от частого контакта с точилом стало вдвое у же, но идеально наточено.

Он выдвинул из рукоятки все металлические приспособления, нож лежал на ладони, как диковинное растопырившееся существо… А Кравцову всё сильнее казалось, что много лет назад он владел не просто похожей безделушкой, но именно такой …

Точно, он вспомнил: на металлическом оголовке его ножа были изображены две такие же рыбки, изогнувшиеся затейливым образом, словно собирались заняться нерестом в позе «69». В принципе ничего удивительного. В те годы заводы, выпускавшие ширпотреб, изобилием ассортимента не баловали — и если уж начинали что-то штамповать, то миллионами штук. Наверняка такие ножички лежали на всех прилавках от Камчатки до Калининграда.

Странно другое — какой удивительной цепочкой совпадений вернулся предмет, крайне похожий на утерянный пятнадцать лет назад… Порывшись в памяти, Кравцов вспомнил: посеял он отцовский подарок в последнее своё лето в Спасовке. Причём вроде бы как раз на полигоне, во время сбора грибов — подосиновики под тамошними осинами росли в сезон весьма густо.