Рейчел Уорд - Когда придет дождь

Недостает только Роба. Боль в голове стихла, но одежда еще не просохла после ночи. Свою лепту вносит и дождь. В моей щели от него не спрячешься. От ветра тоже. Но куда подевался Роб?

Грузовик медленно трогается. Мурашки на моей коже теперь больше напоминают тараканов – огромных и шуршащих.

Мы едем между корпусами к воротам.

Краешком глаза вижу: кто-то несется рядом с грузовиком. Бледная белая фигура, почти без одежды.

Это он. И я угадываю его следующий трюк.

От резкого торможения ударяюсь головой в стенку кабины. В воздухе повисает пронзительный вопль клаксона. К нему примешивается визг недовольных колес, придавленных тормозными колодками. Кабина раскачивается, заставляя качаться и меня. Открывается дверца. Водитель тяжело спрыгивает на бетон. А по двору к грузовику уже бегут люди.

– Иисус милосердный, помоги мне! – вопит водитель.

Впервые слышу, чтобы слова молитвы выкрикивали во все горло.

– Что стряслось? Почему ты затормозил?

Его обступают со всех сторон.

– Кажется, я на кого-то наехал.

Голоса совсем рядом с моим укрытием. Я застываю. Мне не убежать. Единственное, что я могу, – сидеть не двигаясь.

– Посмотрите кто-нибудь! Я не могу. Боже мой! – причитает водитель.

– Успокойся, Джимбо. Может, зря волнуешься.

– Я мельком видел… в последнюю секунду. Прямо под колеса.

– Кого ты видел?

– Не успел разглядеть. Собака. Может, лиса. Или…

– Слушай, у тебя под кабиной чисто. Ты, дружище, не дергайся. Сейчас мы под всеми колесами посмотрим.

Задерживаю дыхание и закрываю глаза. Чувствую себя трехлетним сопляком, играющим в прятки. Если я не вижу, быть может, и меня не заметят. Капли дождя падают на лицо и руки.

Звуки все ближе. Шарканье ног по бетону. Кряхтенье, когда кто-то нагибается, заглядывая под днище фургона.

«Игра окончена, братишка. Ты проиграл».

Они совсем рядом. Я еще рассчитываю улизнуть. Открываю глаза и слева вижу чью-то спину. Человек нагнулся и заглядывает под колеса. Потом голос справа:

– Ого! Что за… Нашел! Это парень.

Поворачиваюсь и вижу верзилу с выпученными от удивления глазами. Тебя мне только не хватало! Он протягивает ко мне руки, стремясь сцапать. Я уползаю на другой край, наступаю на спину того, кто до сих пор разглядывает колеса, и спрыгиваю вниз.

Моя живая ступенька ударяется о стенку кабины, отпуская забористые ругательства. Собравшиеся орут хором:

– Держи его!

– Вот он бежит! Ловите.

Их человек шесть. Уворачиваюсь от первых двух. Один хватает меня за куртку, но я вырываюсь и бегу дальше. Кто-то ставит подножку, и я шмякаюсь лицом о бетон.

Меня окружает кольцо ног. Потом меня поднимают. Смотрю на лица собравшихся. Их семеро. Все в комбинезонах.

– Как тебя зовут, парень? Что ты здесь делаешь?

– Ты вообще кто? По-английски хоть понимаешь?

Меня забрасывают вопросами. Целая лавина вопросов, на которые я не собираюсь отвечать. Я просто жду, когда кто-то сдвинется в сторону, дав шанс вырваться из круга. Один смотрит на меня особенно внимательно. У него такое же бледное лицо, как у Роба. Даже губы побелели.

– Так это ты был? Похохмить вздумал?

Я не отвечаю.

– Держи. – Мне протягивают мою куртку. – Надень.

– Спасибо, – бормочу я.

Собравшиеся облегченно вздыхают.

– Значит, английский понимаешь. А откуда будешь?

Джимбо по-прежнему безотрывно смотрит на меня.

– Постой, а я ведь тебя знаю. Видал твое фото в газете. Это твой брат…

Может не договаривать. Все понимают, о ком речь, и угрюмо молчат.

Никто больше не удерживает меня.

Решаю этим воспользоваться. Проталкиваюсь между Джимбо и его соседом, касаюсь водительского плеча – никакого сопротивления. Шок превратил его в марионетку, у которой вдруг оборвали все ниточки. Но у остальных реакция сохраняется. Ко мне тянутся сильные руки. Теперь мне не удрать.

– Да ты не бойся, парень, – успокаивает кто-то. – Не надо от нас бегать. Мы же тебя не собираемся наказывать. Проводим домой, чтобы по пути чего не случилось.

За ним я вижу тень, которую больше никто не замечает. Бледную фигуру, следившую за спектаклем. Роб подносит руку к лицу, затем рисует в воздухе цифру 1.

Очередная победа.

Один – ноль в пользу Роба.

Мы с Нейшей сидим на детских качелях и медленно качаемся взад-вперед, упираясь ногами в мягкую землю. Игровая площадка пуста.

– Я думала… я думала, что ты… сам знаешь.

– Что?

– Ты знаешь.

Нейша отводит взгляд.