Татьяна Форш - Цыганское проклятье

– Ты не бойся меня, генерал. Вставай. Негоже тебе на полу-то валяться, застудишь еще что-нибудь. – Ухмылка сползла с его лица, и он яростно рявкнул: – Я сказал – встать!

Пришлось подчиниться. Он ведь выстрелит. Не нарочно, а так… от страха. Вон рука как дрожит, того и гляди на спусковой крючок надавит.

– Что, генерал, смотрю, бросили тебя твои прихвостни? – Он осмотрелся по сторонам, будто искал подтверждение словам. И нашел. Им стала все та же тишина. – Так даже лучше. Мараться меньше.

– Что тебе нужно? – Я сохранял спокойствие, но не знал, надолго ли меня хватит. – Соломатина в довольствии отказала?

– О, да ты все тот же дерзкий старикашка. Знаешь, сначала я просто хотел тебя пристрелить как собаку, а потом подумал, что это слишком легко для тебя. Сколько лет я потерял с твоей потаскухой-дочерью и где мои деньги за этот адский труд?

Я не выдержал. Бросился вперед, а в голове билась только одна мысль – убить!

– Тише, генерал, я ведь сказал, не дергайся. – Орлов вскочил с кресла и нацелил на меня наган. – Твое время еще не подошло! Но можешь сказать, где твои сокровища, и я, так и быть, тебя убью еще до того, как сюда придут мои друзья.

Я вернулся на место. Пришлось сжать кулаки и терпеть.

– Ты наверняка слышал, что челядь подняла бунт, и теперь таким, как ты, осталось недолго. Рано или поздно до тебя доберутся, но я хотел все сделать сам. Точно так же я расправился и с Евдокией Соломатиной. – На этом имени Орлов скорчил зверскую рожу, показывая, насколько ему отвратно даже воспоминание о ней. – Она думала, что может управлять мной. Она ведь обещала, что перепишет сорок процентов своего имущества. Но на деле оказалось, что я без ее ведома и шагу не мог ступить. Приходилось отчитываться за каждую копейку. – Он замолчал и улыбнулся воспоминаниям: – Старуха верещала, как свинья, когда я вспорол ей брюхо. Но до этого я убил ее разлюбезного муженька. Генерал, ты знал, что она до последнего любила этого лысого недомерка?

У меня сжалось сердце. Несмотря на то что я терпеть не мог тещу, она все же была моей родственницей – матерью Софьи и бабушкой Марьюшки.

Не дожидаясь моего ответа, Евгений встал с кресла, прошел к комоду и достал сигару. Сам я не курил, но на всякий случай держал несколько штук. Сигары были дорогие, и я никогда не позволял Евгению трогать их.

– Редкостное дерьмо. – Едва закурив, Орлов закашлялся и, бросив сигару на пол, растер ее носком сапога. – И это ты прятал от меня? Очень скоро я смогу курить такие сигары, которые тебе даже не снились, и пить вино старше своего возраста.

Я слушал его и не верил, что все это происходит со мной.

– Молчишь? Тебе нечего сказать? А последнее желание перед смертью? Что ты хочешь, генерал?

– Очнуться от этого кошмара! – честно признался я.

Орлов вдруг громко рассмеялся и так же неожиданно затих.

– Ты боишься меня, генерал? Не отвечай, вижу, что боишься. У меня же есть наган.

В подтверждение он помахал оружием.

– Может, уже выстрелишь, и дело с концом? – не выдержал я.

Евгений, не ожидая подобной просьбы, замешкался, но лишь на секунду.

– Ну уж нет, так легко ты не отделаешься. Ты скажешь мне, где сокровища, а я покажу тебе кое-что. Для начала вот.

Он вынул из-за пазухи какие-то бумаги и бросил их на маленький столик возле дивана.

– Тебе неинтересно, что там, генерал?

– А почему меня должно интересовать что-то, связанное с тобой?

Евгений поморщился. Он явно ждал совершенно другой реакции.

– Хорошо, я тебе объясню. Это завещание ныне покойной мадам Соломатиной. По нему я становлюсь единоправным наследником всего ее состояния. Это не те жалкие сорок процентов, что она кинула мне, словно подачку, а все, что было у старой грымзы. Это немало, и ты знаешь. Жаль, что придется распрощаться с тем, что находится здесь, в России, но и того, что припрятано в европейских банках, мне хватит на три жизни вперед. Из-за нее я потерял родителей и все, что у нас было.

Я понял, что Орлова понесло. Как можно обвинять совершенно постороннего человека в том, что тот никак не мог совершить? Он точно обезумел. Глаза горят, губы дрожат, и наган в руке пляшет.

– Как тебе это удалось?

– Что именно?

– Получить завещание.

Мне нужно было его разговорить, узнать, что творится за пределами Сухаревки. А в голове билось одно: нужно спасать Марьюшку с ребенком.