Николай Норд - Избранник Ада

– Принеси-ка нам, Аркаша, грамм двести «поповки» и по бутербродику с семужкой, – небрежно бросил Баал-берита официанту.

Тот исчез и мигом вернулся с полным подносом. Он выставил на стол квадратную бутылку водки «Царская № 0», два фарфоровых блюдца, на каждом из которых лежало по бутерброду семги, положенной поверх слоя масла, три серебряные розеточки – в одной, черной блескучей горкой, была наложена осетровая икра, в другой – оковалок желтого масла, в третьей – меленькие маринованные опятки. Еще на одном блюде было разложено ассорти из кружочков твердокопченой колбаски, пластиков буженины и свиных, вареных языков, присыпанных горстью мелконарезанного зеленого лука и веточками укропа. Была выставлена и тарелка с двумя стопками тоненьких кусочков хлеба – белого и черного. А также большое блюдо с двумя ананасами, окруженных гроздьями черного и белого винограда. В завершение, официант водрузил на стол запотевший графинчик богемского стекла, наполненный какой-то темной пенной жидкостью.

– Квасок-с, ваш любимый, холодненький-с! – забавно топорща кошачьи усики, молвил официант.

Шурша белой, накрахмаленной рубашкой, он расставил перед нами еще рюмки и бокалы из хрусталя и серебряные столовые приборы, золоченую пепельницу, в виде свиного копыта, после чего, со смиренным ожиданием на румяном лице, замер у столика в предугадывании еще каких-либо указаний от Баал-бериты.

После наших совковых ресторанов, а тем более столовых, с их кислыми щами, эта закуска показалась мне просто сказочной, и я подумал, что в Раю кормят, видать, не хуже, но, вот, водочки там тебе не предложат, разве что квасу. Вот и выбирай что лучше: солнце в небе или водочка на столе.

Писарь разлил между тем рюмки, и мы выпили. Водка была весьма приятна на вкус, и заметно прибавила организму тонуса и оптимизма, семга таяла во рту, словно шоколадка, а черная икорка оказалась свежа, как невинная девушка. Редкая радость для тела, живущего на котлетах и картошечном пюре. А душу зажигала чувственная песня золотозубой цыганки: «Вечерний звон».

Красота! Будет что дома вспомнить за обедом.

– Уважаемый Баал-берита, я полагаю, что мы сюда явились не только для того, чтобы вкусно поесть? – сказал я писарю, заглатывая скользкие опятки.

– Правильно полагаешь, милый Коля – это конечный пункт нашей экскурсии. Скоро ночь кончится и нам надо будет успеть вернуться. Эй, любезный! – обратился снова Баал-берита к официанту, который, впавший было в состояние грустной задумчивости, вздрогнул и угодливо склонился перед писарем Ада, всею своею фигурой изображая вопрос. – Пригласи-ка к нам Сережу, пожалуйста.

Официант направился к одному из столиков, где веселилась изрядно подвыпившая компания, состоящая из одного мужчины и трех расфуфыренных дам разного возраста и телосложения. Мужчина, с льняными волосами и в светлом костюме, сидел к нам спиной, отбиваясь от вопросов наседавших на него женщин. Официант склонился над ним и что-то тихо проговорил сидящему на ухо.

Тот немедленно поднялся и, довольно сильно шатаясь, направился в нашу сторону. В петлице его пиджака, в такт его шагам, покачивалась чайная роза. Одна из его собеседниц, молоденькая черноволосая девушка с лицом, напоминавшим рыбью мордашку, в белом берете и голубом, шелестящим многочисленными складками, длинном платье до пят, из глубокого разреза которого вываливались сочные груди, вскочила вслед за ним и, подхватив его под руку, помогла добраться ему до нас без приключений.

Я сразу узнал этого молодого мужчину – это был… Сергей Есенин! Правда, лицо его было совсем не таким просветленным и немного детским, каким я видел его на фотографиях. И теперь, когда он оказался вблизи, я увидел алкаша с глазами пса, изловленного живодером.

– Доброй ночи, господин генерал, – тяжело ворочая языком, сказал Есенин. – Вы что-то хотели?

– Милый Сережа, почитай нам какие-нибудь свои стихи, из недавних, – вежливо попросил Есенина Баал-берита.

– В последнее время что-то не пишется, господин генерал. Тоска зеленая, хандра напала. Так, всякое дерьмо из-под пера лезет, исписался я, видно, – упирался Сергей, подозрительно поглядывая на меня, будто на крупного литературного критика.

– Да ладно тебе, мы не требуем шедевров, просто приятно услышать что-то твое и из твоих же уст.

Девица нервно дернула Сергея за рукав, постаравшись сделать это незаметно, и извинительно улыбнулась писарю.

– Только ради Вас, господин генерал, однако не обессудьте, если что не так…