Виталий Вавикин - Две жизни для одной мечты

Дуган попытался вернуться к объяснению своего опоздания, но миссис Флеминг лишь взмахнула рукой, заверив его, что ради правды он может пропустить столько рабочих часов, сколько того потребует закон.

– Хорошо, что так, – проворчал Дуган, направляясь к своему столу. Миссис Флеминг принесла ему стопку газет.

– Хочешь сам подшить их к архиву или это сделать мне? – спросила она, любовно разглаживая газеты.

– Там обо мне пишут, да? – с болезненной гримасой спросил Дуган.

– О нашем сотруднике! – гордо объявила миссис Флеминг. Ее голос эхом прокатился по тихим помещениям библиотеки. Дуган с трудом сдержался, чтобы не выругаться. В голове мелькнула мысль, что было бы неплохо вечером выпить.

Когда рабочий день закончился, Дуган специально задержался в библиотеке так долго, как только смог. Когда он вышел на улицу, уже был вечер. Дорогу до дома он выбрал ту, что проходила по Ван-Бюрен-авеню, мимо дома Микелы Хостингс. Дуган снизил скорость, надеясь, что в голову придет какая-нибудь идея, чтобы зайти, но черные недружелюбные окна дома Микелы убили всякую надежду. «Значит, напьюсь дома», – решил Дуган, вспомнив, что у отца в этот день ночная смена на дамбе.

– Мне никто не принес сегодня почту! – закричала бабка из своей комнаты, едва он успел подняться по лестнице.

– Одну минуту! – попросил Дуган, принес из почтового ящика скопившиеся газеты, решив прежде отобрать и выбросить те, где говорилось о нем.

В результате осталась только одна газета из Су-Фоллса, да и в той не забыли рассказать об аресте Маллигана, но вот только фамилию свидетеля предпочли скрыть, пожелав ему счастливо дожить до следующего утра.

– До следующего утра? – проворчал Дуган, и опасение это не показалось ему вдруг таким абсурдным. Он взял газету и снова перечитал статью.

– Кто-то обещал принести газеты! – заорала наверху парализованная старуха.

Дуган остановился на строчке, где читателям предлагали задуматься, дойдет ли дело Маллигана до суда и доживет ли тайный свидетель до дня, когда нужно будет давать показания. Далее перечислялись прежние обвинения, выдвинутые против Маллигана.

«И стоит ли вообще задаваться вопросом, чем закончится та нелепица, что произошла с миллионером на этот раз?» – спрашивал журналист, который (последнее Дуган проверил) не стал подписываться под статьей, оставив режущие глаз три жирных креста, сочтя всю статью не то шуткой, не то набором колких остроумий.

– Придурок! – процедил сквозь зубы Дуган, поднимаясь по лестнице на второй этаж.

– Почему только одна? – заскрипела старуха, забирая газету.

– Остальные украли, – соврал Дуган, собираясь уйти.

– Как это украли? – старуха нахмурилась, заводила носом, принюхиваясь. – Ты что, курил?

– Я уже четырнадцать лет как курю.

– А я уже двадцать лет как лежу в этой кровати! – сморщенные, худые руки потянулись к Дугану, беззубый рот растянулся в улыбке. – Ладно. Давай помоги повернуться на другой бок. – Она обхватила Дугана за шею. – И поменяй это чертово одеяло! От моего уже воняет.

– Отец поменяет, – проворчал Дуган, стараясь не обращать внимания на пролежни и наготу.

Когда он вышел из комнаты, ему казалось, что запах мазей и мочи цепляется за него. Не помог даже душ, потому что запах прицепился к одежде. На футболке красовалось большое жирное пятно в том месте, где прижималась старуха. На джинсах остался масляный след ее руки.

– Ну и черт с ним! – сказал Дуган, бросив одежду в давно переполненную корзину с грязным бельем. Он не помнил, чтобы эта корзина стояла здесь, когда жила мать, но вот отец уверял, что так оно и было. Старая, давно созревшая для мусорного контейнера корзина, которую помнила и парализованная старуха наверху. Старуха, двадцать лет не выходившая из своей комнаты.

Дуган выругался, вернулся в свою комнату. Из чистой одежды был только ни разу не надетый спортивный костюм, все еще пахший чем-то новым. Порыв ветра ворвался в открытое окно, колыхнув шторы. Где-то внизу хлопнули ставни. Дуган выключил в своей комнате свет, выглянул в окно, прислушался. Никого. Дом пуст, если не считать парализованной старухи. На мгновение Дугану показалось, что он различил какой-то силуэт, пересекающий задний двор, напряг до боли зрение. Снова подул ветер, запутался в кронах деревьев. Снова хлопнули ставни. Дуган вспомнил прочитанную статью, вспомнил тайник в сарае, старый курносый кольт. Идея забрать оружие показалась ему весьма уместной.