П. Элрод - Я, Страд - Мемуары вампира

Она открыла глаза и узнала меня, но поначалу не смогла вымолвить ни слова. Движением руки я дал ей понять, что это и не нужно, и принялся шарить по углам в поисках других ловушек.

К счастью, их не оказалось. Григор посвятил свои молитвы одной Татьяне и хотя они были достаточно сильны, их влияние не продержится всю ночь. Я попробовал разрушить его – очень осторожно – и почувствовал, как дрогнула чужая сила. Татьяна помогла мне, сняв с шеи святой знак. Она успела стянуть со стены второй символ и рухнула обратно на подушки. Освободившись от этого дополнительного давления, с которым мне приходилось бороться, я кинулся к ее кровати.

– Они хотят убить меня, – прошептала она. Слезы навернулись ей на глаза и потекли по вискам. Ее ледяные и тонкие, как мертвые листья, пальцы вцепились в меня. Я поцеловал их и прижал к своей груди. – Я здесь. Ты в безопасности.

– Но я так слаба. Когда брат Григор пришел приглядеть за мной, мне стало еще хуже. Он читал надо мной молитвы и я с трудом терпела его. Потом вечером он запер мою комнату и опять молился. Пока ты не открыл окно, я думала, что задохнусь.

– Через какое-то время ты снова будешь сама собой. Брату Григору… не известно о некоторых вещах, и он приносит тебе больше вреда, чем пользы, своим пением и курением.

– Он очень напуган, Страд.

– Несомненно. Испуганные люди иногда ведут себя очень глупо.

Я держал ее руку и успокаивал ее, отгоняя от нее ее страхи, как только мог.

Итак. Григор заметил следы на ее шее и правильно понял их значение. Ничего уж тут не попишешь. Я хотел увезти ее подальше от него, но в ее теперешнем состоянии она не могла путешествовать. Боялся я и торопиться с ее превращением. Ее тело еще не привыкло к изменениям, происходящим внутри него, и если я начну спешить, это может оказаться опасным. Но в то же время не следовало упускать из виду Григора с его шарлатанским лечением.

Еще ночь и я могу потерять ее.

Нет. Никогда.

– Татьяна?

Глаза ее приоткрылись. Теперь она могла видеть меня даже в потемках.

– Ты слаба, но перед тем, как ты пойдешь со мной, ты ослабеешь еще больше… но ненадолго. Потом тебе станет хорошо.

Она поняла, правда, не полностью, но на подсознательном уровне, через связывающую нас нить.

– Ты должна делать то, что я тебе скажу, и ты будешь свободна. Проснувшись завтра, ты покинешь этот дом со всеми его тревогами и страхами.

– И буду с тобой?

– И вечно будешь со мной.

– Что я должна сделать?

– Подари мне свой поцелуй. – я коснулся кончиками пальцев ее горла.

Она медленно подняла руку к моему плечу.

– Да…

Поцеловав ее, я глубоко проник в нее и выпил ее жизнь, чтобы она соединилась с моей. Она бледнела и холодела в моих руках, но даже не пошевелилась, чтобы остановить меня. Только когда я наконец отпрянул от нее, она тихо протестующе застонала.

Ресницы ее трепетали, она силилась не потерять сознание. Я поспешно разорвал рубашку и твердым, как алмаз, когтем проткнул свою грудь рядом с сердцем. Наша смешанная кровь потекла из ранки. Я подхватил Татьяну и прижал ее губами к маленькой дырочке. Она начала пить.

Я не знаю, доставляло ли ей это удовольствие, я же испытывал такое наслаждение, которое никогда раньше не получал, деля ложе с женщиной во время занятий любовью. Это потрясающее ощущение было намного сильнее, более возбуждающим, более желанным. Я обнимал ее и чувствовал, как к ней возвращалась ее жизненная сила, тогда как моя выливалась наружу, чтобы напоить ее. Ее руки обвили меня, облепили, оплели, но так было нужно, так было правильно. В прошлом я все отдал за нее и всего лишился. Сейчас у меня не осталось ничего, кроме моей крови и в ней моей жизни, но я и ее подарил ей. И я бормотал про себя, умоляя черных духов, которые сотворили меня, вознаградить меня одним… чтобы она наконец стала моей невестой.

Но в конце концов фиеста кончилась. Неохотно, так неохотно я попытался оторвать ее от себя. Ее сила равнялась моей и она не желала отодвигаться от меня. От моих усилий кровь хлынула фонтаном и она быстро, жадно глотала ее. Мне пришлось упереться ладонью в ее лоб и грубо оттолкнуть ее от меня, иначе мы бы оба погибли. С длинным вздохом сожаления и горького разочарования она опрокинулась на кровать, тяжело дыша, как измученный долгой дорогой бегун.

Мною овладела та же слабость и я упал на пол, сотрясаясь всем телом от усталости и внезапного голода. Я с трудом приходил в себя. Когда я смог подняться, Татьяна уже забылась своим последним земным сном. Не было никакой возможности сказать ей «до свидания». Неважно. Наше счастье при следующей встрече возместит потерянное. Завтра я прилечу за ней и не будет больше прощаний.